– Перестань, Кэнске, – одернул его Юкинари, довольный, впрочем, что кэрай возразил господину Отомо. Тот был всего-навсего дедом хорошенькой внучки, а Нарихира – давним приятелем, обещавшем к тому же позаботиться о карьере Юкинари. – Послушать деревенских стариков – так все ямабуси на самом деле люди-вороны.
– Простите, господин, мою глупую болтовню, – отвечал Кэнске. – А все-таки тэнгу с горными отшельниками заодно.
Молодой человек, внук господина Отомо, лишь молча смотрел на Бэнкея. Меча при нем не было, да и сомневался монах, что изнеженный горожанин сможет нанести хороший удар.
– Плесни ему в лицо водой, Кэнске, – приказал Фудзивара Нарихира. – Мы так все утро простоим, охраняя этого негодного монаха.
– Фальшивого монаха! – поправил господин Отомо. – Не понимаю, зачем эти нежности с гнусным убийцей!
– По-моему, он уже пришел в себя, господа! – воскликнул Кэнске. Его ресницы и веки вздрагивают!
– Так помоги ему подняться на ноги, – велел Нарихира. – Пусть сам идет к повозке!
Кэнске махнул рукой одному из кэраев, что почтительно стояли в стороне, и вдвоем они подняли Бэнкея.
Едва оказавшись на ногах, он чуть было не полетел носом вперед. Тогда Бэнкей наконец посмотрел, что за тяжесть болтается у него на груди.
И монаху чуть не сделалось дурно.
На него смотрели злобные глаза желтобрового гадальщика.
Прошло страшное мгновение, прежде чем Бэнкей сообразил, в чем дело.
Голова Рокуро-Куби вцепилась зубами в монашеское оплечье – кэса. То ли гадальщик целил в горло, да промахнулся, то ли это случилось как-то иначе – Бэнкей вспомнить не мог. Страшная голова, чьи челюсти сомкнулись намертво, повисла на холщовом кэса, как тяжелый камень, прихватив сквозь холст еще и рясу.
Как ни странно, эта встряска многое прояснила.
Бэнкей понял: его обвинили в убийстве гадальщика – с точки зрения молодых господ, вполне безобидного старого бродячего гадальщика, благодаря которому они провели ночь в такой приятной усадьбе.
Кто-то из кэраев мог, обнаружив утром, что снег поблизости от усадьбы истоптан и окровавлен, обойти окрестности дозором – и обнаружить обезглавленный труп в яме. А потом нашли лежащего без чувств и памяти монаха, на кэса у которого повисла мертвая голова. Что еще могли предположить эти люди? Да только то, что монах с гадальщиком чего-то не поделили, и монах, как более сильный и ловкий, исхитрился снести гадальщику голову с плеч. Или же гадальщик знал про монаха что-то скверное и пообещал рассказать это молодым господам…
