Эмери шел последним, держа обнаженный меч. Джехан вызывал у него странные чувства. Он и нравился молодому человеку, и в то же время неприятно нервировал его. Кто же он все-таки такой, этот мелкий землевладелец, сосед Алхвине? Истинным ли именем он назвался, когда представился? Как вышло, что он внезапно появился здесь, в харчевне? Куда завлекает Эмери с Уидой?
Джехан, вероятно, прочитал мысли спутника Уиды, потому что сказал, не поворачиваясь:
– Я все объясню чуть позже, хорошо? Просто доверяйте мне. Вы не пожалеете.
Эмери отмолчался. Как бы самому Джехану не пожалеть о содеянном, если он затевает предательство.
На заднем дворе они увидели двух лошадей, привязанных прямо к столбу у ворот. Эмери вопросительно глянул на Джехана. Тот ответил:
– Я нарочно взял двух. Если мятежники все-таки сообразят, где нас искать, и обнаружат наши следы, пусть считают, будто вы где-то добыли лошадей и сбежали вдвоем. Три лошади – значит, и беглецов трое; а кто третий? Начнут соображать, искать. Пожалуй, додумаются до того, чтобы ко мне заявиться.
– Что, учитывая ситуацию, было бы излишним, – подхватила Уида. – Умно затеяно. Но вот о чем я подумала: вы с господином Эмери, пожалуй, будете тяжеловатой ношей для одной лошадки.
– Я и не предполагал ехать на одной лошади с господином Эмери, – ответил Джехан.
– Вот как? – деланно изумилась Уида.
Но сбить Джехана с толку ей не удалось. Он ответил совершенно спокойно:
– Да. Я предполагал, что с ним поедете вы, моя госпожа.
– А! – произнесла Уида. Ее лицо прояснилось. – Теперь понимаю. Конечно, вы переоцениваете мою воздушную невесомость, но все равно – благодарю вас за лестное мнение.
Она вскочила на коня, протянула Эмери руку. Он забрался в седло вслед за нею, приобнял ее одной рукой.
Джехан отвязал обеих лошадей и выехал со двора. Молодые люди следовали за ним.
Джехан знал еще один проселок, уводивший с большой дороги в лес, – чуть дальше первого, того, что соединял дорогу с имением Алхвине.
Эмери ощущал тело Уиды, прижимающейся к нему. Никакой женственной мягкости. Странно думать о том, что это угловатое создание могло влюбиться в молодого мужчину, захотеть стать желанной.
Оглядываясь по сторонам и вслушиваясь в любые шорохи, Эмери почему-то не чувствовал близкой опасности. То ли просто не обладал чутьем, то ли на него подобным образом действовало волшебство роскошного утра, в которое они погрузились, едва только покинули полутемное помещение спальни.
