Его поместили в одной из крепостных башен самой старой из городских стен. Эти помещения теперь не использовали в качестве тюрьмы. О них вообще мало кто знал.
Пояс, которым связали руки Радихене, когда его схватили на улице прямо над телом Эйле, так и продолжал стягивать запястья пленника. Кисти рук онемели. Он попробовал было освободиться – не для того, чтобы бежать, разумеется, поскольку бежать из глухого помещения без окон было невозможно. Но узел не поддавался, и Радихена оставил все как есть. Он никогда не любил долгой борьбы.
Засов лязгнул и отодвинулся, в душную комнату ворвалась струя свежего воздуха и вслед за нею – запах от горящего факела. Ноздри у пленника дрогнули, он испытал почти животное чувство благодарности по отношению к стражнику, который на миг отворил дверь.
Факел осветил камеру, подвигался. Звучный низкий голос произнес:
– Выходи.
Радихена с трудом поднялся и заковылял к выходу. Чья-то рука грубо схватила его за связанные запястья и выволокла наружу, крепко приложив к стене. На мгновение Радихена увидел хмурое лицо стражника, а затем факел снова промелькнул у него перед лицом, и Радихена закрыл глаза.
Стражник потащил его за собой по переходам к лестнице. Радихена спотыкался, но послушно шагал туда, куда его направляли.
Они спустились на несколько пролетов ниже и оказались в подвальном помещении. Стражник сунул факел в гнездо.
Радихена осторожно осмотрелся. Они находились в подвале, слабо освещенном огнем единственного факела. Стены из крупных булыжников, утоптанный земляной пол с колодцем посередине. Таинственная чернота колодца помаргивала, как будто собиралась сообщить Радихене некий завораживающе-отвратительный секрет.
– Знаешь, что здесь было раньше? – спросил стражник.
Радихена молча перевел взгляд на него. Удивительно красивый голос. Странно, что этот человек служит в охране, а не выступает перед придворными с какими-нибудь героическими романсами.
– Здесь пытали, – сказал стражник. – Давно, при первых королях. Кое-что сохранилось. Смотри.
Он показал на какие-то ржавые клещи, что одиноко болтались на большом крюке.
– Жуткая штука. Мне в первый раз показали, я полночи не спал.
Радихена пожал плечами. Ему было неловко. Все эти орудия пытки явно не имели к нему никакого отношения. Они выглядели безнадежно мертвыми – мертвей тех, кто по их милости давно лежал в могиле.
Другое дело – большая бочка, стоявшая в луже курящейся паром воды.
Стражник разрезал путы на руках пленника.
