— Папа покраснел! — крикнула Абигайл, указывая пальцем.
— Ой, ласточка, — сказала Бриджит, кладя подбородок Нельсону на темя и запуская руку ему под майку. — Папа не сделал ничего такого, чтобы ему стыдиться.
Сейчас Бриджит выпрямилась на коленях и надела Барбину индейскую головку себе на палец.
— Сможешь починить?
Нельсон уселся в углу продавленного дивана с головой и бесполым Барбиным телом — Абигайл уже успела содрать с него бахромчатое платье из оленьей кожи — и задумался, как бы это приладить. Клара с дудочкой села рядом и, морща лобик, принялась сосредоточенно выдувать одну и ту же пронзительную ноту. Нельсон почти не замечал. Он смотрел на глазастое кукольное лицо с неестественно блестящими черными волосами. Палец снова заболел, но Нельсон не замечал и этого. На него нахлынула лавина воспоминаний: Абби в свирепом восторге отрывает кукле голову; Вита, заикаясь, говорит, что отсутствие у Барби со-со-сосков является овеществлением опредмечивающего мужского взгляда; жена блаженно жмурится в его объятиях.
Кукла подмигнула ему, шевельнулась на ладони, отбросила назад смоляно-черные волосы. «Пусть выкусят», — сказала она манерным актерским голосом.
Нельсон, словно обжегшись, выронил головку. Он обнял Клару, усадил ее к себе на колени и легонько коснулся пальцем детской ладошки.
— Подумай, не можешь ли ты сыграть что-нибудь хорошее? — Голос его дрожал. — Подумай, может, у тебя получится?
Клара заморгала и вздрогнула. Ее губы шевелились, дудочка выпала из разжатой руки. Нельсон в ужасе пересадил дочку обратно на диван и вскочил
Абигайл прыгнула на пол и вернулась с Барбиной головкой, держа ее в поднятой руке, словно Макдуф, демонстрирующий останки Кавдорского тана. Нельсон, шатаясь, прошел по замусоренному полу в кухню, налил воды и двумя руками, чтобы не расплескать, поднял стакан. Бриджит подошла сзади и обняла его.
— Как ты хорошо управляешься с девочками, — прошептала она, прижимаясь щекой к его лопаткам.
Нельсон с усилием проглотил немного воды. И вдруг услышал удивительный звук, прелестную последовательность нот, чистую и мелодичную. Бриджит оторвалась от него, расцветая внезапной гордостью. Нельсон повернулся и увидел свою дочь Клару. Та с остекленевшими глазами сидела на диване, переводя дыхание, потом снова поднесла дудочку к губам и принялась безупречно выводить «Зеленые рукава».
На всю неделю после Рождества Нельсон остался единовластным властителем Харбор-холла. Большинство остальных сотрудников уехали в Торонто на ежегодную конференцию словесников. Получив трехгодичное лекторство, Нельсон мог со спокойной совестью не ходить в неудобном костюме из гостиницы в гостиницу, ежась от холодного ветра с озера Онтарио. До начала зимнего семестра он мог разгуливать по коридорам Харбор-холла в джинсах и старом джемпере, как хозяин. Топить топили, чтобы трубы не замерзли, однако большая часть здания стояла темной — даже секретарш и уборщиц отправили по домам. Каждый вечер, чтобы отдохнуть от домашнего гомона, Нельсон сидел в кабинете или бродил по темным коридорам, словно придворный в ожидании короля.
