– Не знаю, – сказал гном, явно нервничая. – Откуда мне знать? Я не человек. Ваши обычаи остаются для меня непонятной белибердой. Абракадаброй – если угодно.
– Да нет, не угодно, – сказал Бальян и помрачнел.
Он видел, что его собеседник чем-то сильно взволнован, но не решался задавать вопросы. Из обрывочных сведений о гномах, которые ему удалось получить от горняков, Бальян знал, что этот народец не любит распространяться о своих делах, особенно перед посторонними. Требуется затратить очень много сил и времени для того, чтобы войти в доверие к ним. Обычно людям это не удается – гномы отвергают любые предложения дружбы и строго придерживаются того договора о мире и сотрудничестве, который первый герцог Вейенто, Мэлгвин, заключил с их вождями.
– Стало быть, у тебя есть собственные деньги, хоть ты и молокосос, – сказал Егамин.
– Ну да. Я ведь только что тебе об этом рассказывал.
– Ага. Значит, ты – знатный молокосос.
– Можно выразить и так.
Егамин воззрился на него с возмущением.
– А теперь скажи мне, Бальян, против чего ты протестуешь: против «знатного» или против «молокососа»?
– По большому счету неверно и то, и другое. Я не так уж молод, коль скоро в состоянии жить один, сам могу поймать зайца или договориться с другими людьми о том, чтобы для меня выпекали хлеб.
– Кстати, дай его сюда, – оборвал Егамин.
Он схватил черствую лепешку и в мгновение ока сглодал ее желтыми квадратными зубами.
– С другой стороны, – неторопливо продолжал Бальян, – трудно считать меня знатным…
Егамин застыл с последним недожеванным куском за щекой. Потом его бородатая челюсть медленно задвигалась вновь.
– Так ты – ублюдок герцога? – выговорил наконец Егамин. – О тебе болтали. И люди в поселке, и наши – тоже.
– Вот против слова «ублюдок» я намерен протестовать, – сказал юноша.
– Почему? Разве оно неточное?
– Слишком уж точное… и к тому же оскорбительное.
– Прости. Прости. – Гном забегал глазками, о чем-то поспешно размышляя. Потом удивленно спросил: – А как тебя называть?
– Просто по имени. Бальян.
– Но герцог – твой отец?
– Да.
– Ты с ним знаком?
– Нет.
– Придется познакомиться, – сказал Егамин.
– Но я вовсе не хочу знакомиться с моим отцом! – возмутился Бальян. – Для чего мне это? Шестнадцать лет он не желал ничего слышать обо мне, и вдруг я к нему явлюсь: «Милый папа, я – твой ублюдок… Позволь тебя обнять!»
– Ага! – возликовал гном. – Ты сам себя так называешь.
– Мне можно, тебе нельзя.
Гном опять насупился, потом махнул рукой:
