– Глупости! – Гайфье уперся кулаком в бодро. – Выбрось это из головы. До тех пор, пока тебе нужен брат, он у тебя есть, Эскива.
Она опустила глаза.
– И что этот человек рассказывал тебе о твоей матери?
– Что она переодевалась куклой… Много интересного.
– А, – протянула Эскива. – Ну ладно. Познакомишь меня с ним как-нибудь при случае.
И убежала.
Длинная светлая галерея во дворце была разрисована фигурками девушек, танцующих с лентами в руках. Если быстро мчаться по этой галерее, не отводя глаз от фигурок, то начинает казаться, будто девушки действительно двигаются, а ленты извиваются, как живые.
Ветки деревьев проникали в галерею через раскрытые верхние окна, и, когда ветер раскачивал их, по противоположной стене двигались причудливые резные тени.
А посреди этого призрачного царства шевелящихся теней и пляшущих настенных росписей бежала эльфийская девочка с золотистой кожей и темными волосами, и только очень яркое солнце могло вызвать медный отлив на ее туго заплетенных косичках.
И вдруг все оборвалось. Эскива запнулась о что-то невидимое и упала, раскинув руки, точно собираясь взлететь.
Она рухнула на пол. От боли, а главное – от обиды у нее потемнело в глазах. Круги и искры затмили ей зрение. Но самое ужасное и обидное было то, что она расквасила себе нос. Кровь закапала на пол, на одежду девочки.
Она села, схватилась за голову. Покачалась из стороны в сторону, надеясь, что так скорее придет в себя. Голова гудела, нос испытывал острую боль, а из глаз лились слезы.
– Как такое могло случиться? – прошептала Эскива.
Она всегда не ходила, а бегала. И быстрее всего – по своей любимой галерее. Об этом всякий во дворце скажет: ее величество летает, как птица, чуть-чуть приподнявшись над землей. Юность и кровь Эльсион Лакар – кипучее сочетание.
И вот теперь ее величество упала и расквасила себе нос. Скоро набегут фрейлины, начнут причитать, вытирать ей лицо, потащат умываться, переодеваться, уложат в постель, принесут сладости. Почитают ей вслух книжку, если она попросит.
Ой, нет. Она не может предстать перед ними в таком виде. Ей нужно привести себя в порядок. Она – королева, она должна вызывать к себе почтение.
Эскива провела рукой вокруг себя и вдруг нащупала то, обо что она споткнулась. Тонкий, выкрашенный черным шнурок, натянутый поперек галереи. Она не заметила его, потому что во время бега смотрела на расписные стены. И, что самое неприятное, – возле места ее падения имелся кинжал.
