Проклятие сумерек | страница 2
Эскиве полагалось иметь собственный двор, так что у нее имелись придворные дамы – девочки на несколько лет старше маленькой королевы. Считалось, что они развлекают ее и угождают ей; но на самом деле ни одна так и не стала ей близка.
В отличие от сестры Гайфье никогда не упоминался в связи с королевским троном. Он не считался наследником и даже не носил титула. К нему обращались просто по имени.
Гайфье походил на отца куда больше, чем Эскива. И кожа у него гораздо светлее, чем у сестры. Общим у детей были только разрез глаз да еще диковатые манеры.
Мать… Всегда свежая, оживленная, с пылающим взором и сладкими губами, Уида стремительно влетала в залы, и сразу же цветы принимались благоухать, а огоньки свечей и лампад делались особенно яркими, очевидно претендуя на родство с фейерверками.
Горэм церемонно присела в поклоне и оставалась в таком положении до тех пор, пока Уида не вспомнила о ней и не кивнула, чтобы поднималась.
– Ну, как дети? – рассеянно спросила Уида, оглядываясь по сторонам.
На супруге регента было шумное шелковое платье с широким золотым поясом под самой грудью; оно оставляло открытыми смуглые, почти черные руки и имело очень низкий вырез.
– Ее величество читала, затем занималась рисованием, – доложила Горэм, чуть поджимая губы после каждого слова. – Гайфье играл с собаками и брал урок фехтования.
– А, – сказала Уида и снова огляделась, словно искала кого-то.
Не детей: оба находились тут же, приведенные на погляд. Горэм знала, кого высматривает Уида. Своего мужа, регента Талиессина. Они женаты больше тринадцати лет и до сих пор ведут себя как влюбленные юнцы.
Словно желая подтвердить правильность нянькиной догадки, Уида с деланным безразличием спросила:
– А что регент – не здесь?
– Нет, госпожа, – ответила Горэм и снова присела в поклоне.
Уида глянула на нее с мимолетным раздражением. В который раз уже подумала: «Не нравится мне эта приторная особа». И опять эта мысль улетучилась прежде, чем обрела более определенные формы.
Уида прошлась по комнатам. Глянула на рисунок Эскивы: странно стилизованная лошадь, убегающая от не менее странной всадницы верхом на огромной собаке. Погоня неслась по цветущему лугу, и цветы, каждый размером с голову всадницы, были выписаны с пугающей реалистичностью.
Девочка следила за матерью и пыталась угадать, о чем та думает.
Неожиданно Уида сказала:
– Я бы хотела повесить твой рисунок в спальне, Эскива. Ты позволишь?
От неожиданности Эскива покраснела и сделала книксен.