Проклятие сумерек | страница 10
– Вы покажете мне этот дом? – перебил Гайфье.
– Сами найдете, – махнула рукой Горэм. – Не нужно, чтобы нас с вами увидели вместе после того, как меня выгнали. Посреди площади небольшой фонтан. Фасад дома разрисован вазами и голыми девками… Картины непристойные, но Талиессину нравились.
Гайфье оглянулся. Внезапно ему показалось, что в таверне кто-то прячется и наблюдает за ним из полумрака. Горэм сразу уловила его беспокойство и коснулась его руки.
– Здесь никого нет. Для посетителей время слишком раннее. Я попросила хозяина последить за тем, чтобы нас с вами никто не увидел. Если кто-то появится, нас предупредят.
Гайфье счел эти предосторожности смехотворными – не заговорщики же они, в конце концов; однако промолчал.
– Когда Уиде настала пора родить, – продолжала Горэм, – на площади как раз играли пьесу. Каждая фраза входила в комнату роженицы, точно соседка, пришедшая поглазеть на новорожденного ребенка. Входила и повисала в воздухе. Как будто некто нарочно так устроил.
– Как? – не понял Гайфье.
Не отвечая на вопрос, Горэм продолжала:
– Это была пьеса о пророчестве двух лун. Ваша сестра родилась как раз в тот миг, когда произносилось проклятие сумерек…
– Что такое проклятие сумерек?
Гайфье почувствовал, что у него опять немеют кончики пальцев. Оказывается, все самое плохое еще только впереди!
Внезапно он возненавидел Горэм. Нет, не за то, что она открывает перед ним разные неприятные и страшные тайны. В конце концов, тайны эти существовали помимо Горэм и рано или поздно должны были быть раскрыты. Его выводило из себя то удовольствие, которое нянька получала от этого.
– Я запомнила слово в слово, – таинственно шептала Горэм, обдавая Гайфье запахом своего дыхания. – Я чувствовала, что все это неспроста. Во всем этом есть определенный смысл… Раз в четырнадцать лет обе луны, Ассэ и Стексэ, сходятся в опасной близости. Одна из лун ярче светит в краях, где живут эльфы. Вторая луна любит заглядывать в лица спящим. Но настанет день, когда луны столкнутся. Прольется кровавый ливень, звезды не удержатся на небе… Ассэ уничтожит Стексэ, Стексэ сожрет Ассэ, и все живое умрет.
Горэм замолчала, чтобы услышанное улеглось в памяти мальчика. На миг Гайфье стало по-настоящему страшно: полумрак пустого помещения, жаркий шепот старухи, пророчество…
Но Гайфье был рожден солнечным, он не умел долго пугаться или огорчаться.
Вскочив, он бросился к окну и ударом кулака сшиб на землю ставень. Широкий солнечный луч хлынул в комнату, разоблачив пляшущую в воздухе пыль и явив мятое лицо Горэм.