Шерсть и хлопок обнимают мое тело, песок щекочет ноги. Если бы я жил несколько тысячелетий назад, это была бы зеленая трава. Если подумать, всякая пустыня когда-то была полна зелени и растений.
На меня набрасывается холодный ветер, но мне все равно. Я обожаю сумерки, а сегодня небо безоблачно. Я вглядываюсь в бездонную синеву и считаю точечки чистейшего белого света. Красоту, что открылась моим глазам, может затмить лишь та, которую я не могу видеть. Космос скрывает от нас миллиарды миров, и я часто думаю об этом. Какой мир вращается вокруг той звезды? Вон той, что расположилась в нижней части созвездия Большой Медведицы? Каков он, этот мир, и кто там живет?
Меня переполняют вопросы. Если бы я встретился с Богом, я задавал бы ему вопросы один за другим, не в силах остановиться, освобождая тем самым место для ответов. Иногда мне кажется, что Бог создает мои мысли, как когда-то создал вселенную. Но чтобы найти Бога, нужно найти самого себя.
Мой отец – высокий мужчина, и его глаза черны как уголь. Я же, наоборот, невысок, и глаза у меня цвета янтаря. Внешне мы совсем не похожи. Биологически он не мой родитель. Я считаю, что такое различие несущественно.
Раньше я так не думал. Как бы я ни любил его, как бы ни любил меня он, ДНК разделяет нас, словно океан. Лишь в моем сердце – не в его. Я пытался преодолеть преграду путем медитации и молитв. От меня потребовалось все мое терпение, чтобы ухватить этот ускользающий момент, миг воссоединения, близости, триумфа интеллекта, и этот момент наступил именно сегодня, исчезло и прошлое, и будущее, нет больше различий между мной и всеми остальными, живущими в этом мире. Я поймал этот миг, но, проснувшись, снова потерял. Однако, потеряв его, я расстался и со своими страхами. Я смогу снова его обрести. Это будет непросто, но если уляжется ветер и наступит тишина, в такую же ночь, как сегодня, можно попробовать еще раз. В тот счастливый миг я испытал настоящую радость, и как только миг этот пролетел, сердце мое заныло. Мой отец умеет удерживать его. Он хранит его всегда: и когда бушует ураган, и когда разверзаются врата ада, и на дне реки Нил.
Моя маска фильтрует помехи, и я слышу пение птиц. В Саккаре не проводили дезинфекцию, и здесь повсюду человеческие останки. Кажется, будто истлевшие скелеты, лежащие на улицах города, просто уснули. Стервятники растащили и разбросали человеческие кости по всей пустыне. Ветер то присыпает их песком, то снова обнажает. Я бреду по песку, спокойно думая о том, что когда-то здесь жили люди, много людей.
