Мутазз удирает от разозленного пекари, хрюкающего, фыркающего зверя. Он столкнулся с животным в нескольких метрах от периметра, это – вонючая дикая свинья, со страшными клыками, вся покрытая щетиной. Вокруг шеи у нее белоснежный пушистый воротник. Она защищает свою территорию, возможно, там есть потомство, поэтому она так агрессивно настроена. Как только пекари достигает периметра – волокнистого спрея, она прекращает погоню, ее дезориентирует и отпугивает неожиданно вспыхнувший переливающийся свет и ультразвук, она бросается в обратную сторону. Мутазз сгибается пополам, пытаясь отдышаться.
– Я – ходячий парадокс: мусульманин, удирающий от свиньи, – хмурится он.
– Рада, что юмор для тебя не «харам», – улыбаюсь я ему.
– Определенно «халал», – отвечает он. – Бог любит смех, как и все остальные.
– Я и сама давно это подозревала.
Он садится на одеяло, которое я для него приготовила, и с благодарностью принимает бутылку воды. Я некоторое время просто смотрю на него, прислушиваюсь к дыханию, его и своему, к звукам природы, к гортанным крикам карликовой мартышки на деревьях. Мартышка ненастоящая, это голографический призрак когда-то жившей особи, запись пережила оригинал на несколько десятилетий. Любая любопытная обезьянка, которая заинтересуется нашей мартышкой, моментально получит дозу снотворного – таков наш план. Мутазз расставил еще и свои собственные капканы по всему лесу: пустые кокосовые орехи с кусочками фруктов внутри.
– Это старая хитрость, – объяснил Мутазз, когда мы выгружались из коптера. – Обезьянка засовывает руку в орех, чтобы вытащить приманку, но не может вытащить ее обратно с зажатой добычей. Она не хочет выпускать добычу и оказывается в плену у собственной жадности.
Хотя ловушки его примитивны, но и я, и племянницы считаем их очень обнадеживающими, это один из практических навыков, унаследованных детьми Исаака, а дети Шампань и Вашти их не имеют. Мутазз – сын Исаака еще и с другой точки зрения, он использует любое событие, чтобы кого-нибудь поучить.
– У нас у всех есть свои кокосы, – говорит он любопытным девочкам. – Это наши проблемы, наши беды, и мы постоянно носим их с собой, мы их не замечаем, мы слишком горды, чтобы расстаться с ними и впустить Бога в свою жизнь.
Я оставляю его наблюдать за остальными и ищу Исаака. Я нахожу его взволнованным. Его перемирию с Вашти нанесен серьезный удар. Он с сожалением говорит, что Вашти пыталась манипулировать его детьми, она рассказала им такое, что должен был сказать им сам Исаак. Это вынуждает его так же поступить и с ее детьми, то есть сделать игру нечестной, но он решает быть выше этого и сохранить чистоту своих помыслов. Мне не нравится то, что делает Исаак, но он выбирает благородный путь куда чаще, нежели Вашти, и за это я его уважаю.
