– Значит, вы пробыли в Лондоне достаточно долго, если слышали все сплетни.
– Ну разумеется, далеко не все. Но уже то, что слышала, заставляет меня относиться с настороженностью к вам – и еще кое к кому. Кроме того, мне и самой довелось убедиться в ваших способностях.
– В моих способностях, мисс Блэр? – изобразил он искреннее удивление. – Не совсем понимаю, о каких таких способностях вы говорите.
– О ваших способностях к проказам, сэр.
Граф опять улыбнулся, и улыбка его выражала явное удовольствие. То, что он получал такое удовольствие от ее смущения, должно было бы раздражать Миллисент, однако его поведение вовсе не раздражало ее, и она сама не могла бы объяснить почему. Но сообщать ему об этом она не собиралась.
– Вчера вечером вы вели себя крайне развязно, когда столкнулись со мной в темном коридоре.
– Развязно? Вы так полагаете?
– Разумеется.
– А мне кажется, я вел себя как истинный джентльмен.
Они проходили мимо группы гостей, и Миллисент заметила, что все смотрят на нее. Ее тетушка не одобрила бы такого внимания. Господи, как же это ее угораздило попасться яа глаза одному из «скандальной троицы»? И что ей теперь с этим делать?
Миллисент тихонько вздохнула и переспросила:
– Истинный?
– Да.
– Джентльмен?
– Да.
– Какую ерунду вы говорите, сэр. Погладить меня по руке, передавая карандаш – это, без сомнения, дерзость. Истинный джентльмен никогда себе этого не позволил бы.
Он усмехнулся:
– А я-то думал, что вы не заметили.
– Как же я могла не заметить? Это было так... неожиданно, – сказала она, вспомнив, как по телу ее побежали мурашки от этого легкого прикосновения.
Лорд Данрейвен кивнул какой-то красивой даме и джентльмену в военной форме и только потом ответил Миллисент:
– К тому же мы оба были в перчатках. Вы, очевидно, очень чувствительны, мисс Блэр. Я это запомню.
Лучше бы она язык себе откусила, чем вспомнила об этом случае. Было ясно, что над этим человеком ей не удастся взять верх. Зачем было заводить разговор об этом прикосновении? Да затем, что она не могла о нем забыть. Это было всего лишь мимолетное касание, но Миллисент ощутила его всем телом. Он прав, она очень чувствительна – во всем, что касается его. От одного его присутствия ее сердце бьет тревогу.
– Я ничего не сказала потому, что была уверена: вы прикоснулись ко мне случайно, и мне не хотелось привлекать к этому ваше внимание и тревожить вас этим.
– Уверяю вас, мисс Блэр, чтобы меня встревожить, требуется нечто гораздо большее, чем прикосновение к руке красивой женщины. Было очень мило с вашей стороны подумать о моих чувствах, но нет, мисс Блэр, я коснулся вашей руки вполне сознательно и вовсе не случайно.
