– Что ты собираешься делать? – спросила Лейтис.
Алек пожал плечами, и ее рассердило, что он, видимо, считал себя здесь хозяином. Неприятно было сознавать, что его власть отнюдь не вытекала из его полномочий или положения. Властность была свойством его характера.
– Почему ты здесь? – Она спрятала руки за спину и крепко сжала их в кулаки. – Теперь тебе не нужны заложники, раз ты собираешься арестовать моего дядю. Или ты станешь отрицать, что вы весь день посвятили его поискам?
– С чего бы мне отрицать правду? – спросил он непринужденно.
– А когда вы его найдете, то повесите?
– Он сам сделал выбор, предпочел ослушаться, хотя вначале и принял условия нашей сделки. Так ведь, Лейтис?
– Он старик, и у него не осталось ничего, кроме грез о славе. Неужели ты не испытываешь к нему жалости?
– Испытываю до такой степени, что готов предложить тебе сделку. Возвращайся ко мне, и я пощажу твоего дядю.
Она смотрела на него, полная недоверия.
– Как это? Он ведь нарушил ваши законы.
– Я его прощу, – сказал он непринужденно. – Или заявлю, что он выживший из ума старый дурак, который воображает, что за пятьдесят лет мир не изменился. Никто в форту Уильям не захочет связываться со старым, дряхлым безумцем.
– Так я и поверила твоему слову, – сказала она как бы нехотя. – Я уже воспользовалась твоим гостеприимством, полковник, и отклоняю твое приглашение.
– Даже если это спасет твоего дядю?
– Уходи отсюда, Мясник!
– Меня зовут Алек, – возразил он невозмутимо. – Можешь обращаться ко мне «полковник», если мое имя тебе не нравится.
– Твое имя – англичанин, – сказала она сердито. – Англосакс. Поджигатель деревень. Ты перерезал наших овец и коров, вытоптал наши посевы и посягнул на наших женщин. Мясник – самое подходящее имя для тебя.
Его улыбка еще больше уязвила ее.
– Тебя это забавляет? – спросила она раздраженно.
– Да уж, не часто меня аттестуют таким образом и так основательно. Возвращайся со мной в форт, Лейтис, – сказал он мягко. – Если ты это сделаешь, я не стану больше искать твоего дядю.
– В качестве заложницы? Или твоей шлюхи? – спросила она, отшатнувшись от него.
Весь прошлый год ей приходилось бороться не только за мучительное выживание, но и с горем, которое ее постигло. Ведь она потеряла всех, кого любила. И она, и те люди, которых он встретил сегодня, до конца так и не покорились англичанам и держались вызывающе, чем снискали его восхищение.
И даже теперь она прожигала его яростным взглядом, с тем выражением, которое в детстве он часто видел на ее лице.
