Он стоял неподвижно, вглядываясь в развернувшуюся перед его глазами картину, и память возвращала ему забытые подробности.
В течение шести лет, вплоть до его одиннадцатого дня рождения, каждый раз, когда они приезжали сюда, их карета останавливалась на этом самом месте. Его мать высовывалась из окна, и они оба любовались ее родным домом. Гилмур манил их, как приветный огонек, приглашая вступить в чудесный мир, будто созданный для нее одной и по ее желанию. Здесь она и улыбалась не так, как в Англии, будто избавившись от оков.
О чем бы думала сейчас его мать, будь она жива, спустя столько лет, если бы узнала, что судьба или мстительный Бог прислали его на ее родину? Это был глупый вопрос, и он сам не находил на него ответа.
Большую часть года эту неприветливую страну окутывал серый холодный туман, и весь однотонный пейзаж словно оповещал: это Шотландия. Но сейчас вереск, чертополох и дикие цветы царили на склонах холмов, отбрасывая тени на зеленую траву и клевер. Озеро Лох-Юлисс казалось ярко-синим, а налетавший порывами яростный ветер рябил его поверхность, образуя невысокие волны.
По-видимому, это были первые предвестники бури. Солнечный свет, пробивавшийся сквозь завесу облаков, окутывал замок каким-то призрачным сиянием. Так странно встречало его место, таившее столько воспоминаний.
Перешеек идеально подходил для встречи непрошеных гостей. Но строители замка ничего не знали о пушках, а тем более о том, что их потомки навлекут на себя гнев империи, и англичане будут мстить непокорным мятежным скоттам.
Гилмур, по-видимому, уже подвергался обстрелу ядрами и теперь представлял собой пустую скорлупу, над которой даже кровли не было.
– Гилмур будет существовать всегда, дедушка?
– Он будет существовать так же долго, как и море, Йен. Так же долго, как море.
Но дед заблуждался. Замок пал, лежал в руинах и казался скелетом по сравнению с выросшим рядом новым фортом Уильям.
Камберленд сам выбрал Алека среди своих кадровых офицеров еще во Фландрии и попросил сопровождать его в Шотландию для подавления мятежа. Он ценил его за его способность выходить сухим из воды и без единой царапины из битвы, а также за исполнительность и немногословие. Алек был назначен комендантом форта Уильям.
Он хотел было воспротивиться и привести основательные доводы для отказа от почетного поста, но было бы неразумно посвящать герцога Камберленда в вопросы своего происхождения и объяснять свое нежелание принять пост. Первое грозило ему виселицей, а второе могло вызвать недовольство герцога.
