– Мог Сардис застрелиться сам?
– Нет. У него дырка прямо во лбу, и никаких следов пороха. Кто-то стоял напротив него и спокойно выстрелил в упор.
– Есть подозреваемые?
Он кисло улыбнулся:
– Только один. Пока.
– Можете рассказать мне что-нибудь о нем? Я имею в виду Сардиса.
– Не много. Крупная шишка. Очень крупная, при деньгах – несколько миллионов. Куча друзей в верхах. С этим делом на нас будут давить со всех сторон. – Торгесен замолчал. – Что-нибудь еще, Скотт? Может, вам рассказать, сколько я получаю в месяц? Или...
Я от души рассмеялся:
– Этого достаточно. Пока. И спасибо.
Этого было явно недостаточно. Я хотел бы еще кое-что узнать у Торгесена, но мне и так повезло, что он рассказал хотя бы это. Я направился к своему "кадиллаку", и Торгесен заметил:
– У вас колесо спущено.
– Черт!
Он снова улыбнулся. На этот раз в его улыбке было больше веселья.
– Пока вы болтали с мистером Монако, я осмотрел вашу машину. В вас действительно стреляли. И продырявили переднее правое колесо.
Я посмотрел, выругался и пошел к багажнику за запаской.
Несколько минут спустя, истекая потом, с содранными руками, я стоял, прислонившись к "кадиллаку", с гаечным ключом в руке и думал.
У меня новый клиент и новое дело, и до сих пор все шло просто "великолепно". Меня наняли найти девушку, а ее убили практически на моих глазах; в меня стреляли; я понятия не имел, кто именно; убили какого-то парня по имени Сардис, о котором я никогда раньше не слышал; я только что имел удовольствие поменять колесо; а моего клиента везут в каталажку.
И это хорошо, сказал я себе. Потому что теперь все обязательно изменится – должно измениться – к лучшему.
Я убрал инструменты и проколотую покрышку в багажник и уже собирался сесть за руль, когда увидел Майка, спускавшегося с Мшистой горы и что-то державшего в руках. Монако все еще сидел в своей машине, но заглушил мотор.
Торгесен стоял рядом с "бьюиком", и, когда Майк подошел, я как бы невзначай медленно прошелся мимо и услышал его слова:
– Вот, нашел на холме, Торг. Одна была почти на самой вершине, две другие – внизу. Больше ничего. Никаких гильз.
Он протянул сержанту три новых хрустящих стодолларовых банкнота.
Торгесен взглянул на них:
– Может, поэтому ее сумка была открыта. Хотя, на мой взгляд, совсем не похоже на ограбление.
– В ее сумке остались какие-нибудь деньги, сержант? – поинтересовался я.
Он оглянулся:
– Вы еще здесь? – Он колебался, думая, отвечать мне или неn, но наконец сказал:
