Чувствуя себя виноватым, он отправился к ближайшему ресторану на Цвингер-бульваре, который оказался японским: в зале стояли столики «хибаси» на фоне раздвижных перегородок «содзи» и японских акварелей. За каждым столом могло поместиться восемь человек, которые грудились вокруг большого гриля. Квиллера усадили пятым.
Обычно он ел в одиночестве, забавляясь подслушиванием разговоров и сочиняя сценарий о присутствующих в зале. За его «хибаси» молодая пара потягивала чай из серых чашечек без ручек и хихикала по поводу палочек для еды. Молодой человек был предельно внимательным к своей спутнице, которая беспрерывно восхищалась кольцом на пальце. «Всё ясно, – подумал Квиллер, – молодожены. Из провинции. Медовый месяц в большом городе. Заказали самого дешёвого цыплёнка».
На другом конце «хибаси» двое мужчин в деловых костюмах пили мартини с саке, поджидая свою морскую композицию из омаров, мяса и креветок. Ужин за счёт конторы, предположил Квиллер. (Себе он заказал бифштекс-терияки за умеренную цену.) Дальнейшие наблюдения показали, что за всё платил мужчина в шитом на заказ костюме (манжеты рубашки украшали золотые запонки, а галстук – золотая булавка). Его гость относился к нему с почтением: костюм гостя явно был куплен в магазине, а шея свободно болталась в воротничке рубашки. На ухе у него была повязка. Эти двое составляли любопытную пару. «Босс и его служащий», – решил Квиллер. У него создалось ощущение, что всех этих людей он видел в «Касабланке», в холле, возле лифтов. Внезапно мужчина с повязкой быстро взглянул на Квиллера и что-то пробормотал своему хозяину, который повернулся посмотреть на новоприбывшего.
Разговор за столом прекратился – появился повар-японец, импозантная фигура с кожаными ножнами на боку и в полуметровом колпаке, смахивающем на трубу. Повар быстро поклонился, вытянул свои металлические лопаточки, которыми заработал, как ударник из симфонического оркестра. Зрители безмолвствовали, наблюдая за передвижениями лужицы яйца, пригорка резаных грибов и горы риса. Мясо, морепродукты и куриные грудки шкворчали в масле, пересыпались специями и горели в спирте. Затем повар вытащил огромный нож, нарезал мясо кубиками и сервировал еду на грубых сероватых тарелках. Быстро поклонившись, он сказал:
– Желаю приятно провести вечер, – и испарился.
Квиллер единственный воспользовался палочками – он научился управляться с ними, когда работал корреспондентом в горячих точках планеты.
