— Александр Яковлевич, я так не могу! Через час начало, а троих еще нет! Это не работа, это моя родная мама не скажет, что это такое!
— Это кино! — ответствовал курчавый невысокий парень. Он поддернул парусиновые брюки, ловко завязал узлом на животе расстегнутую ковбойку и с удовольствием зашлепал босыми ногами по теплой палубе.
— Александр Яковлевич! — кинулась ему вслед квадратная, увешанная фотоаппаратами девица с мужской прической.
Тот, не оглядываясь, помахал рукой:
— Сейчас, сейчас! Берегите творческий запал для съемки! — И помчался куда-то. Проскочил мимо Гая и Толика.
Толик сжал Гаю плечо.
— Постой-ка, Майк... — и смотрел вслед курчавому Александру Яковлевичу непонятно.
— Что? — недовольно сказал Гай. Он не хотел отвлекаться.
— Сейчас... подожди.
Толик оставил Гая и шагнул к девице с аппаратами.
— Простите. Этот кудрявый молодой человек... он кто?
— Этот кудрявый молодой человек — второй режиссер, — сумрачно сказала она. — Общий мучитель. Скоро я его убью.
— Не раньше, чем скажете его фамилию, — попросил Толик.
Девица-фотограф возвела на Толика волоокие, не подходящие ее мужскому лицу глаза.
— О боже. Есть люди, которые не знают Ревского?
— Мерси, — задумчиво сказал Толик. Вернулся к Гаю.
Таинственный Ревский уже стремительно шагал обратно и размахивал над рыжеватой шевелюрой мятыми листами. Радостно голосил:
— Если кто-то скажет, что такого эпизода нет в сценарии, я этого человека...
Он промчался мимо Толика и Гая, скользнув по ним веселым, но нелюбопытным взглядом. И вдруг замедлил шаги, встал. Обернулся. Глянул странно: и пристально, и нерешительно.
— Шурка... — негромко сказал Толик.
Тот мигнул, наклонил голову («Похоже на Пушкина», — мельком подумал Гай).
— Толик... Нечаев?
С точки зрения Гая, они повели себя непонятно. Сперва шагнули друг к другу, будто обняться хотели. Не обнялись, но крепко взяли друг друга за локти. Потом словно застеснялись, расцепили руки. Подумав, обменялись медленным рукопожатием.
Толик стоял к Гаю спиной, лица не было видно. А Ревский улыбался — не сильно, а словно о чем-то спрашивал. Потом он сказал:
— Вот черт... Все какие-то затертые фразы вертятся. «Гора с горой не сходятся, а человек...»
— Или «как тесен мир», — со смехом вставил Толик.
— Да, неисповедимы пути морские... Ты теперь здесь живешь, в Севастополе?
— Мы в командировке... — Толик оглянулся и притянул к себе Гая.
— Сын? — спросил Ревский.
— Племянник. Михаил...
Гай негромко, но внятно сказал:
