За обедом у командарма пришлось сидеть опять рядом с командиром 1-го кавалерийского корпуса князем Долгоруковым, который опять начал распространяться на несомненно излюбленную им тему о том, что все его желания сводятся к тому, чтобы поскорей очутиться в Ницце подальше от здешней мерзости. Это было настолько цинично, что я очень невежливо спросил князя, что он наверно во время спас за границу все свои капиталы; ответ был самодовольно утвердительный. И таково большинство нашей так называемой аристократии, объедавшейся около Трона, обрызгивавшей его грязью своих темных дел; укрывавшейся часто под сенью Царской Порфиры от ответственности за разные гадости, и в минуту опасности так позорно покинувшей и предавшей своего Царя. Как подходят к ним бичующие слова Лермонтова: "Вы, жадною толпой стоящие у Трона..."
Из Пскова сыпятся десятки телеграмм и приказов об усиленных занятиях, маневрах и военных прогулках; вспомнили старые мирные привычки и требуют представления в штаб фронта подробных программ занятий и заданий для маневров. Как это затхло, непроходимо глупо и даже цинично! Что они лунножители или прирожденные прохвосты, пытающееся по старой привычке спрятать свои пустые головы и выхолощенные сердца под страусовое перо разных циркулярчиков, и отделаться от ответственности знакомыми словами: "мы приказывали"
Вчера начался армейский съезд для перевыбора армейского комитета. Трудно было выбрать худшее время; нет и сотой доли процента шансов на то, чтобы удержался теперешний очень дельный и здравомыслящий состав, так как он потерял всякий авторитет среди разваливающихся частей; он требовал исполнения долга, работы и занятий, он твердил об обязанностях, настаивал на продолжении войны и применял силу и репрессии против неповиновения. Он был ненавистен для большевиков, ибо его силами и его вмешательством был сорван июльский большевистский заговор, был занят Петроград и арестованы все главари большевизма.
Случилось неизбежное: как только комитету пришлось стать на неизбежную для всякой власти дорогу, сейчас же кончилось время оваций и наступило мрачное, а потом и злобное молчание, перешедшее теперь в крики: "Распни его". Правительство и Петроград были неспособны учесть огромного для них значения состояния 5 и 12 армий и не приняли во время мер, чтобы сохранить эти важнейшие для них армии в возможном порядке и не допустить, чтобы они сделались главным оплотом большевизма. Сейчас все части северного фронта за самыми ничтожными исключениями во власти большевиков и через несколько дней мы будем иметь большевистский комитет, большевистских комиссаров и все вытекающие из этого последствия.
