- Однако, - начал Куракин, - в моем кабинете, вернее, теперь уже вашем, такого антуража нет.
- Слышал я, Петр Петрович, о странной пустоте у вас в кабинете.
- Почему странной? Нормальная, рабочая пустота. В смысле незахламленность, свежий воздух, мыслям простор. Гуляют они себе свободно, не цепляются за углы и разные канцелярские безделушки. Я, Михал Михалыч, люблю непринужденность и чтобы ничто не отвлекало от исполнения функциональных обязанностей... Одним словом, поздравляю, Михал Михалыч, с высоким назначением!
- Спасибо, Петр Петрович. Кофе, коньяк?
- И то, и другое, Михал Михалыч. Когда думаете перебираться?
- Завтра. Чего тянуть? Дел-то вы мне ведь много оставили?
- Нет, ничего не оставил. Всё свое ношу с собой. С чистого листа начнете.
Куракин понял, что от молодого Болотина благодарности не дождешься и что эта его неблагодарность, скорее, - запланированная издевка, нежели дефект воспитания. "Наглец, наглец. Не в отца пошел", - сетовал Куракин.
Молодой Болотин откуда-то из-за портьеры выкатил раздвижной барный столик с выпивкой. Пока Куракин рассматривал бутылки, в кабинет вошла секретарша с подносом.
- Как они ходят на таких каблуках? Гордячка! - сказал Куракин, проводив строгие ноги секретарши. - Не тяжело вам с ней?
- Легко, - ответил молодой Болотин.
- С собой возьмете?
- Нет, у нее другой профиль.
- Правильно. Такие цыпочки не для государственной службы. Просители на слюни изойдут. Пожалейте мужиков!
Молодой Болотин морщился одними подглазьями. Петр Петрович, как бы в отместку, дорогой болотинский коньяк не хвалил, но пил, однако, огромными глотками. Молодой Болотин подлил еще. Сам он еще не пригубил, а лишь разогревал бокал в своей теплокровной ладони.
- Да! - хотел было какую-то гадость сказать скривившийся Куракин о коньяке, но сдержался. - Не позавидуешь вам, Михал Михалыч. Команда собралась разношерстная и крайне спесивая. Всяк одеяло на себя потянет. Да ладно бы с пользой для дела! Ладно бы хоть что-то умели делать! Согласитесь! Все больше выскочки да цыпочки! Тяжело вам будет, Михал Михалыч!
Молодой Болотин начал морщиться не только подглазьями, но и ободками ноздрей.
- На меня можете рассчитывать в полной мере, Михал Михалыч, - добавил Куракин. - Подскажу, посоветую. Я опытный бюрократ. И опыт, сын ошибок трудных... Вы же мой преемник, как-никак. И не без моего участия, как-никак.
Молодой Болотин наконец-то стал отхлебывать разомлевший коньяк, смежая сильные круглые веки от вразумительного удовольствия.
