- Разрешите попользоваться, мсье?
- Ну-ну,- оторопело пробормотал археолог.
Мария выбрала нужную ей отвертку, надела рукавицы, открутила винты на крышке распределителя зажигания, открыла крышку, отрегулировала зазор между контактами, который был слишком мал, закрыла крышку, завинтила винты. Набор отверток бросила на пол в машину. Рукавицы с поклоном передала мсье Пиккару:
- Они почти не запачкались.
Археолог принял рукавицы и не нашелся что сказать.
- Закрой капот! - велела Мария водителю.
Тот повиновался.
Мария села за руль, захлопнула дверцу, включила зажигание - мотор завелся с пол-оборота. Мария вскинула руку над головой: "Цезарь приветствует вас!" Машина плавно двинулась с места. Аплодисменты, крики "браво!" и победоносный визг ее маленьких воспитанников раздались за спиной. Мария не сочла нужным оборачиваться, а только прибавила газу, и белый кабриолет стремительно полетел по белой дороге.
Дорога была в отличном состоянии, Мария вела машину в свое удовольствие и вспоминала о Париже…
"Русским и собакам вход воспрещен". В начале тридцатых годов подобные надписи красовались на многих публичных зданиях Парижа, на дверях ресторанов, кафе, магазинов.
Да, русских в Париже тогда не любили, точно так же, как в советской Москве не любили "лимитчиков", и мотивы этой нелюбви были одни и те же. И русские в Париже, и "лимитчики" в Москве брались за любую тяжелую и малопочтенную работу, рвались к образованию и стремительно карабкались наверх, они многого хотели и поэтому многого добивались. "Прав тот, кто сильнее хочет", - эта старая истина действовала безотказно. К тому же русские в Париже, как и "лимитчики" в Москве зачастую, на голову превосходили аборигенов не только своей умелостью, ловкостью, но и духовными возможностями, умом, широтой кругозора, а главное, они были нацелены на длительное напряжение сил, что в результате и давало вожделенные плоды.
В XX веке русским всегда не везло с любовью западных народов. В десятых и тридцатых их не любили за конкурентоспособность, в восьмидесятых - за то, что они приезжали без денег, в девяностых - за то, что стали ездить с деньгами. И все эти годы Запад кичливо объяснял русским, как много им дали, и помалкивал о том, как много у нас взяли. От русских жен до русских идей и в науке, и в искусстве, и в изобретательстве. Дали? Да, безусловно, и очень много, но ведь и взяли немало. В определенном смысле весь ХХ век Россия была донором Западной Европы и Северной Америки.
