Чем старше Элейн становилась, тем больше чувствовала себя чужой среди людей, которых знала и любила всю жизнь. Она любила сейвернейкский лес, старые дубовые рощи и огромные березы, необитаемые запущенные усадьбы и тихие убежища оленей и фазанов. Любила объезжать прекрасных лошадей, которых сэр Гай разводил и выращивал для графини Меланты на ее пастбище у опушки королевского леса. Она любила своих племянников и племянниц и в сопровождении гончих и детей любила путешествовать по окрестностям Сейвернейка, невзирая на осуждение Кары и приходского священника, которые требовали от нее добродетельного поведения.
Она любила даже Кару, хотя обе порой так раздражали друг друга. Повседневный распорядок жизни в замке, установленный Карой, предмет ее гордости, казался Элейн невыносимо скучным и однообразным.
Но Раймон де Клер все изменил. Это вам не какой-то сборщик платы за право выпаса свиней в желудевом лесу Сейвернейка. Он был одним из приближенных лорда Ланкастера – придворный рыцарь самого герцога, изящный, умный, восторгавшийся свободным нравом Элейн. Он улыбался ей, подмигивал, если Кара бранила ее за неуместный смех, и Элейн чувствовала себя на верху блаженства. Он придумывал с ней развлечения, защищал от упреков сестры. В его присутствии она, казалось, была на вершине счастья, без него не переставала восхищаться его добротой, умом, любезностью.
Кара сказала, что он просто играет с Элейн, что ей лучше быть поосторожнее с человеком, который служит у Ланкастера и вращается при дворе короля. Даже сэр Гай предостерегал ее насчет Раймона. Человек может хвалить необъезженную молодую кобылу, говорил сэр Гай, но, когда дойдет до покупки, свое золото он выложит за смирную лошадь.
Элейн негодовала, вспоминая этот совет. Потом отложила книгу с пером, нагнулась к очагу и зажгла сальную свечу. Посмотрим, что они скажут, когда Раймон вернется с благословением ее опекуна на брак!
Она снова уселась на сундук с книгами, прижала к губам перчатки Раймона и глубоко вдохнула его запах. Согрев пальцы между коленями, она придвинула к себе письменные принадлежности. Элейн давно перестала говорить о своих чувствах и мечтах, держа их при себе, как и тайну своего темного ангела. Единственный человек, кто понимал Элейн, – ее великолепная, загадочная крестная леди Меланта.
Хотя она встречалась со своей крестной и опекуном всего несколько раз в жизни, эти встречи сохранились в ее памяти, как сны наяву. Леди Меланта – черноволосая вроде Элейн, царственная, словно тигрица, и столь же опасная. С леди Мелантой некого сравнить, нет простого описания, которое подходило бы ей. Кара словно боялась ее, хотя не говорила почему. Сэр Гай также испытывал благоговейный страх. Оба были чрезвычайно внимательны к своей госпоже, имя ее всегда упоминали с благодарностью и священным трепетом, словно леди Меланта – богиня, а не смертная женщина.
