– Правда, ему пришлось покинуть свои земли на некоторое время и перебраться на побережье. Но ни шагу дальше!
– Вы не удивляете меня. Отступать – не в привычках вашего семейства. – Саманта еще раз вдохнула медовый аромат цветка, подняла глаза и с невинным видом встретила взгляд Гонсалеса. – Что же он делал потом? Занялся рукоделием? – Ее пульс участился. Это была опасная игра – дразнить тигра.
– Нет; – спокойно возразил собеседник. – Как только стало возможно, он вернулся и заново восстановил все, в первую очередь посадил сад. Сады, сеньорита Браун, всегда значили для нас очень много. Может быть, потому, что наша родина была пустыней под безжалостным солнцем, мы всегда стремились разводить сады. В жаркий полдень иметь прекрасную тень, слышать мягкий плеск воды, вдыхать аромат цветов… Возможно, в этом стремлении проявляется наша генетическая память.
Саманта задумалась. Неожиданно испанец обхватил ее затылок сильными пальцами, сорвал белую розу и воткнул в кудри за ухом девушки.
– И, конечно, важнее всего наслаждаться в саду прекрасной дамой… – Он помолчал, дождавшись, пока глаза их снова встретились. – Вот так. Что может быть совершеннее этого? Вы не знаете? А испанцам это известно.
– Я не знаю. – Ее пугала самоуверенность этого опасного красавца. – Послушайте, сеньор Гонсалес…
– Меня зовут Рауль.
– Нет, вы для меня сеньор…
Он перебил девушку:
– А я буду называть вас Самантой.
– Сэмми…
Он повторил имя несколько раз, как бы смакуя его, и странная эротическая дрожь пробежала по ее жилам. Он все еще держал ее за затылок, и жар от его пальцев распространялся по всему телу. Когда же наконец отпустил, она невольно подняла руку, чтобы потереть место, которого касались сильные пальцы мужчины.
Что со мной случилось? – спрашивала себя Саманта. Она считала себя независимой волевой женщиной, но сейчас чувствовала, что ее воля подавлена настолько, что приходится со страхом и трепетом ожидать каждого его следующего движения.
– Это… – Она прочистила горло и начала снова: – Это вы модернизировали замок?
– Мой дед начал эту работу, отец продолжил ее, а я завершил.
– Уверена, что вы сохранили в рабочем состоянии подземные темницы и камеры для пыток.
Может быть, именно так и следовало говорить с этим человеком. Он, безусловно, не привык слышать такое от здешних женщин.
– Конечно.
– Удивительно, что вы не заперли там свою племянницу и не держали ее на хлебе и воде.
– Если бы я знал, что вытворят она и ваш братец, то упрятал бы там обоих.
