– Вот тебе с собой жаркое, захвати для мамы, – говорит Пам; рот у нее набит куриным мясом.
– А ты не зайдешь?
– Мне на пинбол, прямо сейчас.
Если верить Пам, пинбол укрепляет здоровье. Репортеры, толкаясь, провожают меня до самых дверей. Я проскальзываю внутрь, запираю за собой дверь и останавливаюсь как вкопанный, впитывая знакомые запахи кетчупа и полировки. В доме тихо, только бубнит где-то телик. Я иду на кухню, чтобы положить жаркое на стойку, но, едва переступив порог, слышу со стороны коридора какой-то звук. Как больная собака. Потом раздается голос:
– Подожди. Мне показалось, дверь щелкнула… Голос матушкин:
– О господи, аммххх, ааххх, Лалито, Лалли, подожди!
– Дорис, – у меня такое впечатление, что везут твое Специальное Предложение!
Это Бетти Причард.
Сердце у меня как остановилось, так, кажется, и стояло, пока не появились эти дамочки. Холодильник? Хуепиздильник, блядь. Жоржетт Покорней стучит копытами по крылечку у кухонной двери. Матушка вечно оставляет эту ёбаную дверь чуть не нараспашку. Даже сейчас, когда в дальнем конце коридора ее дрючит Лалли.
– Смотри-ка! – говорит Джордж. – Они подъезжают к дому Нэнси Лечуги?
– Я понимаю, как я тебя понимаю! Дорис!
Моим «найкс» так стыдно, что кожа на них чуть не лопается от натуги. Я стою и смотрю на картину, висящую возле входа в наш прачечный чуланчик. Клоун держит в руках хуев зонтик и рыдает в голос, а под глазом у него висит одна-единственная слеза. Зато огромная, как ёбаная Килиманджаро. Матушка называет это искусством.
– Привет, Верн, – говорит Леона и ворует из пакета кусочек жареного мяса. – Решил заесть стресс?
Я и забыл про матушкино жаркое. Оно до сих пор у меня в руке, только пакет – всмятку. Я кладу его на стоику рядом с поздравительной открыткой, на которой разевает рот мультяшный младенец. «Вот это Уау!» – написано на открытке. Я заглядываю внутрь и вижу там любовное послание в стихах матушке от Лалли. Запасы заготовленного миром на сегодняшний день говна воистину неисчерпаемы.
Когда все успевают освоиться с общим видом интерьера нашей гостиной, матушка выходит из спальни и течет, как ручеек, в нашу сторону, в блестючем розовом халате. За нею шлейфом стелется сторонний запах.
– А, привет, сынок, я тебя и не ждала.
Она пытается обнять меня на ходу, но тут халатик у нее распахивается и левая грудь шлепает меня по руке.
– Дорис, они привезли холодильник, только почему-то пытаются выгрузить его к Нэнси! – говорит Бетти.
