Кейн натянул поводья, и лошадь послушно двинулась в сторону света.
Через несколько минут они поравнялись с мужчиной и смогли разглядеть встревоженное лицо Доббса, укутанного в огромный брезентовый плащ.
– Слава богу, с вами все в порядке, мисс, а то я начал уже всерьез беспокоиться и пошел посмотреть, не нужна ли какая-нибудь помощь.
– Спасибо за заботу, мистер Доббс, – улыбнулась ему Феба.
– Вам надо скорее в тепло, пока не простудились, – обратился Доббс к Кейну. – Ливень становится все сильнее.
– Да, мы же совсем уже рядом с домом. Пожалуй, нужно поторопиться, – кивнув, сказал Кейн, пустив лошадь в галоп.
Спустя несколько минут они уже бежали от конюшни к дому.
– Ну, вот я тебя и догнал, – прошептал Кейн, прижимая смеющуюся Фебу к двери.
Они, хохоча, ввалились в дом, на ходу сбрасывая грязную обувь.
– А теперь финишная прямая, – сказала Феба, рванув к лестнице.
Кейн оказался куда проворнее и преградил ей путь, когда она уже почти достигла первой ступеньки. Всей тяжестью своего мощного тела прижав девушку к перилам лестницы, он начал жадно целовать ее.
– Но... мы же не можем целоваться здесь, на глазах у всех, – запротестовала Феба.
– Ах ты умница! Даже в такой момент заботишься о моей репутации, – улыбнулся Кейн. – Или о своей? Хотя, один черт, надо уединиться.
Кейн подхватил ее на руки и понес наверх, переступая одновременно через две ступеньки.
– Сумасшедший! Что ты делаешь? – смеясь, закричала Феба, обвив руками его крепкую шею.
Достигнув второго этажа, Кейн поставил девушку на пол, страстно целуя припухшие губы. Пуговицы на ее блузке никак не хотели сдаваться, через секунду они посыпались на паркет.
Феба застонала, когда его губы коснулись ее груди.
Внизу послышались голоса.
– Черт, опять шпионы, – прошептал Кейн. – В этом доме нам нигде не скрыться от посторонних глаз. Надо бы уволить половину прислуги. – Заметив ее обеспокоенный взгляд, он добавил: – Да шучу я, шучу. Ладно, пойдем.
Кейн быстро схватил Фебу за руку и повел в свою спальню. Феба, еще ни разу не бывавшая здесь, отметила старинные вещи, тяжелые рубиновые портьеры, переливающиеся в приглушенном свете ночника.
Когда дверь за ними закрылась, Кейн внимательно посмотрел ей в глаза. Феба зачарованно любовалась им: растрепанные мокрые волосы, беспорядочно падающие на лоб, блестящая бронзовая кожа, горящие глаза.
Вот тот человек, которого она полюбила еще много лет назад. Долгие годы он скрывался под маской отчуждения и чопорности, а вот сейчас наконец стал самим собой.
