О Боже... Не Клей!
Кто же тогда?
Дейн испугалась не на шутку. Этот человек был так близко – достаточно протянуть руку, и он бы схватил ее.
Она бочком зашла за дерево. Все, теперь в безопасности.
Он стянул с себя все до последнего и принялся энергично растирать тело.
Боже мой!.. Его тело...
Оно было таким смуглым – ничего общего с Клеем, который мылся лишь у себя в комнате и никого к себе не допускал. Даже в самых рискованных любовных играх он не снимал с себя ни единой из своих безукоризненных тряпок...
Так много волос – вся грудь, и предплечья, и ноги, вокруг и вниз от крепких ягодиц...
Как все это волнительно, как отлично от того, к чему она привыкла... Эти руки – сильные, с крупными умелыми ладонями, быстрыми и точными движениями, растиравшими тело.
Пусть повернется!..
Ноги у Дейн подкосились, руки дрожали так, что она боялась уронить ружье.
Пусть повернется!..
Ей надо было знать. Это было мужским обещанием и женским страхом. Именно это Клей отказывался перед ней демонстрировать. «Это, – сказал Клей, – сохраняется для жены и припасается для шлюхи». А Клей так и не смог назвать ни той, ни другой.
А Дейн надо было понять, что это за реликвия – одновременно священная и богохульная.
Пусть повернется!..
Она затаила дыхание в тот момент, когда незнакомец медленно повернулся в профиль. Она смогла заметить линию его бедра и то место, где оно соединялось с мускулистой ногой. Мужчина начал нещадно тереть свою волосатую грудь, захватывая участок плоского живота, все ниже и ниже.
Она прикусила губу. Во рту пересохло. Вот-вот откроется последняя тайна его тела.
Пусть повернется!
Он зажал мочалку между ног, нежно намылил самую интимную часть тела. Дейн отчего-то остро почувствовала удовольствие. И когда незнакомец обернулся, она решила, что сердце ее сейчас перестанет биться.
Он был отчаянно хорош собой, с фигурой, достойной античного героя, – широкие плечи, узкие бедра. Завитки волос ласкали каждый дюйм его тела, треугольником спускаясь вниз, туда, где находилась самая главная его часть – то, что должно быть твердым. Но сейчас там не было и намека на то, как быстро он может отвердеть и увеличиться в размерах силой одной лишь мысли.
Дейн все про него знала. Знала, как он ведет себя, когда эмоции мужчины выходят из-под контроля. И все из-за того, что он не в силах устоять перед искушением, которое представляет женская плоть. Клей называл ее Евой, разрушительницей, искусительницей, толкавшей его на все тяжкие, заставляющей забыть всякие ограничения, все нормы морали.
