– Мама, – начал было Клей, но вовремя остановился. Он не станет ее ни о чем умолять. Он не станет... Но в какой-то миг, словно озаренный молнией, он увидел все, что теряет, заняв столь упрямую позицию: власть, ошеломляющую власть, что он имел здесь. Власть над жизнями многих, позволяющая ему поступать как заблагорассудится. В Новом Орлеане такого не будет. Если только он не согласится платить за удовольствие.
Но почему бы нет?
Клей гордо поднял голову. Пусть этот ублюдок, его братец, поставит имение на ноги, заставит его давать доход, вытянет из него все, что можно, а там... Всякое случается в жизни. А тем временем можно продать Оринду, и, быть может, настроение у него изменится к лучшему.
А если нет?
Так всегда под рукой есть эта вечно скулящая Дейн Темплтон: там денег немерено, и он готов жениться, чтобы присвоить их. Надо лишь, чтобы Гарри согласился их ему дать.
А если и тут ничего не выйдет... Ладно, об этом можно подумать позже. Не думает же Дейн, что отец ее будет жить вечно...
В конечном итоге так оно и вышло: мать смогла договориться с изменщиком, предателем семьи. По правде говоря, он вполне был в силах поставить Бонтер на ноги, сделать предприятие рентабельным. А когда деньги потекут рекой, а Оливия дойдет до отчаяния, тоскуя по младшему сыну, он объявится с полными карманами золота, полученными в результате настоящей мужской работы – за игорным столом.
Надо лишь проявить терпение, тогда Бонтер со всеми его богатствами окажется снова в его распоряжении. Все остальное может подождать.
– Я уезжаю, – сказал Клей решительно.
– Ничего другого я не ждала, – ответила Оливия.
Он направился было к двери, но обернулся и сказал:
– Это так глупо, мама, позволить Флинту вернуться и отдать ему плантацию. Ведь ты даже не знаешь, что он может сделать.
– Зато я знаю, что не можешь сделать ты. Хотя ты мог бы сделать для нас что-то большее...
– Лидия будет в бешенстве.
– Я была бы весьма тебе обязана, если бы ты пригласил ее пожить с тобой в Новом Орлеане.
– Мама...
– Не надо больше угроз, Клей. Я поговорю с Лидией, когда она вернется из Сент-Франсисвилла. Будь любезен, сообщи мне свой адрес, когда устроишься. Больше мне нечего тебе сказать.
– И мне тоже, мама, – обиженно бросил с лестницы сын. – Помни, это был твой выбор, а не мой.
– О нет, – пробормотала Оливия, глядя ему вслед, покуда он не скрылся из вида. – О нет, это был твой выбор, мой мальчик. И ты сделал его очень и очень давно...
