– Ну, если такой знаток и ценитель современной музыки говорит, что песня – говно, то кто я такой, чтобы спорить? – съязвил неугомонный Клава.
– Вот и сопи в две дырки, – с торжеством заключил Бек, из чего следовало, что Клава перестарался и съязвил чересчур тонко.
Клава в ответ издал негромкое "пф!" и одним ударом о край стола вскрыл очередную бутылку пива. Согревшееся за время игры пиво вспенилось и закапало на пол. Клава сделал несколько гулких глотков и, прихватив бутылку, отправился в угол, где на маленьком столике стоял его ноутбук. Глеб незаметно посмотрел на часы. Было двадцать минут двенадцатого, и значит, Клава только что побил свой последний рекорд – продержался на расстоянии от компьютера почти полтора часа. Вскоре там, где он сидел, мягко застрекотали клавиши, с пулеметной скоростью перебираемые ловкими пальцами, защелкали кнопки мыши; повернув голову, Глеб через плечо Клавы увидел, как на плоском, металлически отсвечивающем экране возникают и множатся, перекрывая друг друга, какие-то цветные таблицы и рамки, чтобы через мгновение исчезнуть, уступив место новым.
Бек, тяжело скрипя половицами, приблизился к камину, возле которого сидел Сиверов, постоял немного, глядя в огонь и дымя сигаретой, потом бросил в камин окурок, длинно сплюнул на угли и молча отошел, с неодобрением поглядывая на горбящегося в своем уголке Клаву. Все, что было связано с компьютерами, Бек полагал глупой детской забавой и к Клаве с его ноутбуком, очками и неудобопонятным профессиональным жаргоном относился соответственно, то есть с глубоким пренебрежением. Скрывать свои чувства он то ли не умел, то ли не считал нужным и потому неоднократно во всеуслышание объявлял, что не понимает, на кой ляд им делиться добычей с очкастым бездельником. Кот всякий раз отвечал, что это не его ума дело, а Клава на выпады Бека не реагировал вовсе, поскольку, в свою очередь, не скрывал, что считает его просто здоровенным и предельно тупым куском дерьма.
Впрочем, примерно такого же мнения в отношении Бека придерживались все, даже тихий Гаркуша, не любивший ссор и громких споров и всегда старавшийся погасить в зародыше любой конфликт. Глядя в широкую, обтянутую стеганой безрукавкой спину Бека, Глеб вспомнил слова Федора Филипповича о том, что Бек, возможно, просто играет порученную ему Котом роль громоотвода. Там, в чистой и уютной, набитой дорогой современной бытовой электроникой конспиративной квартире, такое предположение выглядело вполне логичным. Но здесь, на расстоянии вытянутой руки от Бека, в его лицедейство как-то не верилось и точка зрения Клавы представлялась куда более правильной.
