– Я же говорил, что нужно было привести в Экбатаны отряд воинов из Сирии, – мрачно заметил Гидарн. – В трудную минуту можно было бы уповать на помощь копейщиков и щитоносцев, а не на горстку слуг.
– Мы это уже обсуждали, Гидарн, – сдерживая раздражение, сказал Отана. – Войско, хоть конное, хоть пешее, невозможно привести в Экбатаны незаметно. Уверен, что у магов-самозванцев по всей Мидии имеются соглядатаи. Полагаться мы можем лишь на свои силы, да еще на удачу.
– Нас могут разоружить при входе во дворец, – промолвил Гидарн, которому все меньше нравилась эта затея.
– Ничего страшного, – сказал Ардиманиш, – у меня есть ключи от оружейной комнаты.
– А не могут ли евнухи Атоссы как-то помочь нам? – спросил Дарий, не в силах совладать со своей внутренней робостью.
– Не знаю, – Ардиманиш пожал плечами. – Об этом Атосса ничего не говорила.
– Скажи, друг Ардиманиш, хороша ли собой Атосса? – с похотливой улыбкой спросил Интаферн. – Ты часто видишь ее?
Ардиманиш ухмыльнулся – он был падок на женщин и знал в них толк:
– Атосса недурна внешне, но лишена обаяния. Другое дело ее юная сестра Артистона…
Гистасп прервал Ардиманиша:
– Полагаю, друзья, не следует обсуждать это здесь и сейчас.
– Вот именно, – поддержал Гистаспа Отана. – У нас еще будет время поговорить о красоте дочерей Кира, когда дело будет сделано.
– Если мы останемся живы, – пробурчал Гидарн себе под нос.
Не имея за спиной преданного войска, он чувствовал в себе все более возрастающую неуверенность.
Итог совещанию подвел Гобрий:
– Не о собственном спасении следует думать, друзья, но о том, чтоб умертвить магов любой ценой, даже ценой своей жизни. Речь идет о спасении державы Кира, царства Ахеменидов, а не пришлых мидийцев. Это дело нашей чести, ибо никто кроме нас не осуществит эту справедливую месть. Пусть нас всего лишь горстка, зато мы прозрели и знаем истину, в то время как все вокруг пребывают в незнании и слепоте. Помолимся же светлым богам-язата и ляжем спать, дабы утром удача была с нами.
Заговорщики так и сделали.
На ночь Отана повелел слугам запереть все двери, опасаясь, чтобы кто-нибудь из заговорщиков не вздумал сбежать под покровом тьмы.
