АКТ. На самом деле, ребята, как хочется, так и пишите! У меня осталось два вопроса. Первый вопрос вот какой: есть ли что-то, не в плане личной жизни, имущественного роста и прочее, и прочее, в плане именно профессиональной музыкально-журналистской деятельности, что-то такое, чего вам очень хочется, но что вы не можете сделать?
СГ. Мне хотелось писать рецензии, равновеликие тем явлениям, которые мне реально нравятся. Думаю, что я лучше пишу про то, что мне нравится несколько меньше, чем про то, что мне нравится по большому счету.
АКТ. Хороший ответ. Артур! Макс!
АГ. Наверное уже не осталось никаких нереализованных идей. Раньше, когда я только пришел в музыкальную журналистику, была идея – бороться за право рока на существование. И мы активно боролись, например, за то, чтобы протащить в «Звуковой дорожке» термин «рок-группа». Потому что термин «рок-группа» запрещался цензурой, надо было писать ВИА. Запрещалось писать, например, «Машина времени». Цензура вымарывала «Машина времени» и ставила «Ансамбль п/у Макаревича». В 1983 году Артемий Троицкий написал нам в «Звуковую дорожку» хит-парад. Помнишь, Артем?
АКТ. Смутно… В другой раз расскажешь. И последний вопрос, после которого, я надеюсь, у вас, может быть, снова возникнет желание заняться музыкальной журналистикой. Расскажите, пожалуйста, каждый о своем любимом эпизоде. Тупейший журналистский вопрос, который я ненавижу. Когда просят: «Расскажите, пожалуйста, какую-нибудь смешную историю», – естественно, они никогда не вспоминаются! Но, может быть, вам что-то вспомнится?
СГ. Можно вспомнить, как в 90-м, кажется, году у нас вышел первый номер журнала «Контркультура», который из присутствующих здесь вообще никто, наверное, не читал. Вокруг этого был резонанс, и ко мне подошла девушка, чтобы взять интервью для своей газеты, которую тоже, наверное, никто из вас не читал, посвященной русской культуре. Я ей дал интервью, девушка понравилась, в результате у нас возник роман, который продолжался года два. Выяснилось, что у нее вокальный диапазон 3,5 октавы, и вот с моей помощью она превратилась – ну, может быть, не в русскую Бьорк, но тоже в интересную отечественную певицу, солистку группы «Рада и терновник». А начиналось все именно так.
МС. Я могу рассказать о том, как я сильно обманул группу. Есть такая группа «COIL» – электронная. Индустриальная. Я брал у них по телефону интервью. Поскольку я плохо знаю английский язык, на все встречные вопросы я отвечал «Да». Слышу, после очередного моего «да» у собеседника голос оживляется: «Ты действительно можешь это для меня сделать?» – «Да». – «Ты уверен? Стопудово?» – «Да». Расшифровываю интервью. Все понятно, кроме этой фразы. Оказалось, что я пообещал ему бивни мамонта, которые нужны ему были в ритуальных целях. А он такой очень серьезный человек.
