Но все-таки моя любовь к Акану и боязнь потерять все, что нас связывало, укрепляли мою решимость сдержать свои инстинкты. И, полагаю, я смог бы в этом преуспеть на самом деле, если бы Нефар не пришла ко мне сама.
Мы часто оставались в доме одни. Акан со страстью обследовал храм в Карнаке, пытаясь отыскать копии рукописей, о которых говорил старик из пустыни. Он целыми днями придумывал костюмы и имиджи, которые помогли бы ему войти в доверие к жрецам, он прокрадывался в потайные помещения храма, прячась за щитом невидимости, он изобретал эликсиры истины и колдовские заклинания. В конце концов он раскопал некую информацию, заставлявшую поверить в то, что эти рукописи действительно существуют и что он близок к их обнаружению. Одно время мы с Нефар помогали ему в его начинаниях: особенно нравилось нам проникать в огромную крепость Карнака, доказывая себе, что наша магия превосходит представления господствующих там жрецов. Но тщетность поисков скоро нам наскучила. Я начал сомневаться, что хоть когда-то верил словам того странного старого волшебника из пустыни.
Итак, Акан почти каждый день в одиночку ходил в храм, а мы с Нефар тешили себя неспешными делами. Она занималась разработкой формулы для увеличения урожая гибридных фруктов в нашем саду, я наблюдал за ней, но при этом был полон решимости сделать все необходимое, чтобы не дать волю фантазиям на ее счет.
Она натолкнулась на меня в маленьком уединенном садике, где я дремал в вечерней тени, вслушиваясь в журчание центрального фонтана с выложенной плитками чашей и гудение пчел. Одна прислужница втирала мне в ступни масло, а две другие усердно работали опахалами. Хлопнув в ладоши, Нефар отослала их прочь, а я поднялся с недовольной гримасой, жалея, что она застала меня не за работой.
– Не обязательно вести себя так резко, – с раздражением сказал я. – Какая муха тебя укусила?
Она уселась на приподнятый край чаши фонтана, опустив пальцы в воду. В тот день она надела светлое платье, искусно подвязанное, чтобы подчеркнуть груди и полные округлые бедра. Когда Нефар села, на скрещенных коленях разошлись изящные складки. Знала ли она, до чего красива? Имела ли она представление, какое удовольствие просто смотреть на нее?
Она обронила:
– Ты никогда не задумывался над тем, каково наше предназначение?
Я испытывал сильное смущение из-за того, что меня поймали дремлющим в тени, и ответил излишне кратко:
– Нет.
Она нетерпеливо махнула рукой.