Дрогнула невольно и толпа, ожидая чего-то страшного.
Оправясь, он снова повторил:
– Там – матери детей своих малых кидали в огонь, штобы скорее кончилась мука малых, невинных страдальцев, исходящих от голоду… Там люди в зверей оборачивались, падаль жрали, да не конскую… а… человечью… Живых братьев губили и пожирали… Да… Кто тут есть в народе из смольнян?.. Откликнись! По правде чистой я говорю либо нет?..
– Да уж такая правда, што лучче бы нам ее и не слыхать сызнова! – донесся скорбный, дрожащий голос из группы бурлаков-смоленцев, стоящих вдалеке.
– Одни ли вы, братаны! И другие, поди, вам не уступят… Скорби да лиха вдоволь повсюду! Слышь, Новгород Великой, наш отец, – в руках врагов! Гляди, с им то же буде, што было и с Москвою, со Смоленском, со Псковом, где снова укрыли казаки злодея, Сидорку-самозванца, штобы землю терзать да грабить! Дорогобуж и Вязьма, Коломна, Арзамас… Тверь… Им – никому не слаще! А горше всех, как вижу, придется нам, друга и братья!..
– Мы – вязьмичи! Все верно дядя говорил!..
– И про нас, про дорогобужских!..
– Калуцких, слышь, позабыл! Обнищали в прах от казаков да от ляхов разорились дочиста!
Эти отклики доносились из разных концов площади.
Заговорили и нижегородцы:
– Слышь, Кузька говорил: здеся, у нас – хуже прочих буде! Как энто! Да почему!..
– Скажу! Послушайте только. Не зря я молвил слово! – громко выкрикнул Минин, прорезая тревожный народный говор и гул.
– Покуль враги ошшо куды не сильны. Шайкою набежали, урвали, што могли, да и восвояси воротились для роздыху по славным делам своим, разбойным! Но, што ни день, крепче будет их напор. И вот когда сызнова придут великою ордою литовцы и ляхи, тогда и наш черед настанет, доберутся и до Нижнего, как до иных добирались городов. Повыгонят они нас из углов наших, из домов дедовских… И когда мы будем ютиться по лесам да по дебрям, словно стая диких волков бездомных… вот тогда помянем великой грех наш! Взывала к нам земля родная! Не помогли мы ей… И сами будем за то, как звери дикие, гонимы и бесприютны. А Русь, Земля святая – разрушена… пропала… И нет возврата!..
Общий неудержимый крик, как удар грома, вырвался из груди у всей толпы.
– Нет! Нет!.. Нет!.. Того не буде! Не дадим мы Русь… Мы заслоним собой, своею грудью!.. Не буде, слышь, того, што ты поминаешь!..
– Того не будет, говорю я тоже! – всею силой выкрикнул Минин, покрывая клики народные. – Коль сами вы решите, што не бывать тому, так и вправду – не будет! Коли уверуете, што костьми надо лечь да Землю оборонить! Казну отдать нам надо на дело великое! Не хватит, – жен, детей своих заложим… Себя навеки запишем в кабалу, – да выручим святую Русь-матушку!..
