Я понимал его желание уйти с этого места поскорей: и у меня такое побуждение частенько возникало там, где я показывал заведомый (хотя и ненарочный) исторический фальшак. У нас ведь некогда здесь побывала ярая неистовая христианка царица Елена, мать императора Константина Великого, давшего легальность христианству. А она – спустя три века после тех евангельских событий – принялась искать свидетелей распятия Христа. И отмечать места, которые с ним были связаны. А так как она щедро и безоговорочно платила за каждый факт и каждую историю, то от свидетелей и знатоков – отбоя не было. Мгновенно отыскались даже три креста – один святой и два из-под разбойников. Поэтому все то, что здесь показывают впечатлительным туристам, довольно часто и сомнения не вызывает, ибо никакого нет сомнения, что это и по времени не то, и расположено не там. Однако трогает сердца ничуть не меньше.
А игра такая – и впоследствии веками продолжалась. Так, например, могила царя Давида в Иерусалиме расположена в монастыре времен крестоносцев (как не позже), но несоразмерность в тыщу с лишним лет никого не тревожит. Даже самих верующих, кстати. У какого-то достопочтенного рава спросили как-то, не беспокоит ли его, что царь Давид покоится с очевидностью не в этом месте благоговейного поклонения посетителей.
– Отнюдь, – ответил рав спокойно и находчиво, – если такое количество евреев уже столько лет сюда приходит, то царь Давид наверняка уже сюда перебрался.
Я как-то тут стоял с Зиновием Ефимовичем Гердтом, тихо что-то повествуя, когда вышел из толпы молившихся довольно молодой еврей в кипе и лапсердаке, направляясь прямо к нам.
– Я извиняюсь, – вежливо спросил он у меня, – это действительно артист Зиновий Гердт?
Я ошарашенно кивнул. Тогда он обратился к Гердту с просьбой об автографе. И вытащил блокнот и ручку.
– Я с удовольствием, – сказал Зиновий Гердт, изысканно изобразив религиозное сомнение, – а Додик не обидится?
Но в блокноте расписался, и мы с ним отправились наверх.
А прямо над царем Давидом (над его, точней, могилой) на втором этаже монастыря образовалось в некие незапамятные времена столь же достоверное место, где, оказывается, Иисус Христос сидел с апостолами на Тайной Вечере. И многие десятилетия течет сквозь эту комнату поток христиан, благостно поющих славословия и гимны.
Тут я вспомнил дивные слова, когда-то сказанные замечательным одним художником российским. Он совсем не циник, но настолько ошалел, помпейские увидя фрески, что, когда они Помпею покидали, жарко и восторженно с женою поделился:
