– О какой помощи ты говоришь?
– О такой, что я помогу тебе обзавестись женой.
– Я помолвлен. Объявления об этом посланы в газеты. Ты это помнишь?
– Джеймс, если женщина не любит тебя или предпочитает другого, она прервет помолвку и без всякого раскаяния переживет скандал. Ты хочешь, чтобы это произошло?
– Нет! – решительно сказал Джеймс. – Что я должен сделать?
– Мое первое предложение: ты должен рассказать ей правду. Если она стоит твоей любви, она переживет бурю с тобой. Затем – только потому, что я люблю тебя, – я помогу тебе очаровать мисс Хейстингс до такой степени, что она в ответ полюбит тебя. Это самое лучшее, что я могу сделать для вас. Все остальное зависит от тебя самого. – Он наклонился и сжал руку Джеймсу. – Ты должен быть с ней, Джеймс. И это означает не просто пенсию и коттедж в деревне. Я знаю тебя, ты не сможешь жить иначе.
– Скажи мне, что я должен сделать?
Эйвери задумчиво посмотрел на друга.
– Ты человек, который любит, чтобы все находилось у него под контролем, любит системность и рациональность. Ухаживание, когда один влюблен, происходит бурно и непредсказуемо, а иногда неразумно. Влюбленная женщина – самое непредсказуемое существо.
– Но Шарлотта не любит меня, – энергично возразил Джеймс. – В этом я абсолютно уверен. Вообще-то у нас было мало возможностей узнать друг друга.
– Тем не менее ты успел полюбить ее, – заметил Эйвери.
Джеймс пожал плечами.
– Не беспокойся, мой друг, с помощью моей Джорджи мисс Хейстингс скоро начнет сходить по тебе с ума.
– Я полагаю, мы договорились, что ты ничего не расскажешь Джорджи.
– Я думаю, ты захочешь, чтобы я сказал ей, что тебе требуется некоторая помощь при ухаживании за своей будущей женой?
Джеймс нахмурился.
– Я не объект благотворительности, Эйвери.
– Разумеется, нет. Однако ты все-таки хочешь нашей помощи или нет?
– Ну, хочу.
– Все это может обернуться весельем.
– Может быть, для тебя, – проворчал Джеймс.
– Нет, Джеймс, – для тебя. И для мисс Хейстингс.
Шарлотта присоединилась к Джорджине, чтобы выпить в салоне китайского чая с бисквитами. Она обожала этот черный чай и с благодарностью приняла чашку.
– Спасибо... Джорджи.
Она еще не привыкла к столь фамильярному обращению.
Джорджина отщипнула кусочек бисквита.
– Ах, мне почти хочется, чтобы Хуанита не была столь изумительным кондитером! – Она погладила себя по животу. – Мне следовало бы ограничивать себя, но с появлением детей Эйвери, кажется, не возражает против моей полноты.
