К вечеру он появился. Барон, сам даже не заметив этого, слегка провел себе ладошкой по щеке, потом пощупал, на месте ли кинжал. Подхватил винтовку, снаряжение, и быстрыми шагами, полубегом направлися к сторожке. Подоспел вовремя. На десять секунд раньше мерседеса. Как раз, чтобы перевести дыхание. Вот и клиент вышел на крыльцо. "Итак, где у нас тут левый глазик ?" - подумал про себя барон, ловя в перекрестие голову клиента. Клиент на мгновение замешкался. Палец Барона плавно повел спуск. Хлопок. Голова клиента дернулась. Дернулась так, как надо. "Есть, - понял Барон, - теперь отход."
И тут, словно призрак, перед Бароном появился древний, сгорбленный старик. Может быть он вышел из холодной сторожки, может вырос прямо из-под земли. Барону некогда было об этом размышлять. "А вот это настоящяя засветка," - мелькнуло в голове Барона. Молниеносное движение руки с железом, которое мы уже знаем по побегу Волка из колонны военнопленных и старик повалился на снег. Барон к тому времени был уже в десяти метрах. Старик хрипел.
- Алексей Иванович... Алексей Иванович...
Он вспомнил красивый, большой портрет, висевший некогда в холле барского дома...
В одиннадцать, когда было уже так темно, что хоть глаз выколи, Барон появился в избушке на окраине. Внутри было низко, тесно. Из всей мебели присутсвовали лишь кровать, стол, стул, да печка. Печка горела. Было тепло. Пахло березовыми вениками. Девушка была в черном вечернем платье, она уже сказала Барону, что зовут ее Наташей. Больше она пока не сказала ему ничего. Барон вдруг понял, что такое с ней случается впервые. И все его старые холостяцкие приемы вдруг показались ему пошлыми и неподходящими. Можно сказать, что он даже слегка растерялся. Они некорое время молча сидели под светом тусклой электрической лампочки, и Барон вдруг испугался, что именно сейчас все может разрушиться, пропасть. Что именно может пропасть и разрушиться, он не понимал. Но вдруг заволновался. Выручила его Наташа.
- Может, шампанского ? - спрсила она.
- Нет, я за рулем, - ответил Барон и тут же понял, что ответил по дурацки, и с дурацким двойным смыслом. Но исправлять было поздно.
- Тогда может чаю ? - Наташа второго смысла, казалось, не уловила.
- Чаю можно, - мягко согласился Барон.
Наташа наклонилась, чтобы вынуть из-под стола чайник. Вечернее ее платье, как и положено всякому хорошему вечернему платью, слегка показало ее грудь. И вдруг Барон мякго, по отцовски обнял Наташу. Она повернула голову, взлянула на него, и перевернулась в его объятиях.
