Быстро разнеслась молва по Новгороду о возвращении Чурчилы с удальцами.
Толпа молодежи бросилась встречать его; сколько задано было ему вопросов, сколько посыпалось на него рассказов.
Чурчила узнал о бегстве своего отца, но от него скрыли истинную причину и место, где он находится, и старались поселить к москвитянам жестокую ненависть.
Он боялся спросить о своей Насте, но догадливые предупредили его и рассказали, что она никуда не показывается и все проливает горькие слезы от разлуки с ним, а что отец ее, посадник Фома, принуждает ее выйти замуж за одного вельможного ляха, который для нее переменил даже веру.
– Нет, – сказал Чурчила, сверкнув глазами, – венец или гроб сулит мне моя судьба, но при жизни своей злу такому не попущу я совершиться!
XXVI. Единоборство сына с отцом
Ночь спустилась над Новгородом и его окрестностями.
Подобрав в руки свои висячие мечи и чуть шевеля наборными уздами, приближался отряд московской дружины к Городищу. Темнота скрывала следы его, и он скоро достиг места, которое было назначено пунктом атаки, и остановился под прикрытием оврага выжидать глухого времени ночи.
Огоньки мелькали еще перед ними чуть видимыми точками; снег порошил и ложился на доспехи воинов белой тканью.
Воеводы сидели в кружке. Один только из них, маститый старец, отделившись от прочих, стоял, скрестив руки на груди, против Новгорода и, казалось, силился своими взорами пробить ночную темноту.
– И куда этот старик движет столетние ноги свои! – говорил, указывая на него один из сидевших воевод. – Если и мыши нападут на него, то прежде огложут его, как кусок сыра, чем он поворотит руку свою для защиты. Уж он и так скоро кончит расчет с жизнью. Один удар рассыплет его в песчинки, а он все лезет вперед, как за жалованьем.
– А почем знаешь, чего не ведаешь. Быть может, он первый вышибет победу у врага. Вишь, как идет вперед, а по проторенной-то дорожке за ним всякому идти охотнее.
– Да мы и без него пойдем на Городище, как домой, – возразил третий.
– Вот и последние огоньки зажмурились в Новгороде. Теперь ударим-ка!
– Смелей! – проговорил быстро старик, подходя к ним, и бодро и легко вспрыгнул на коня.
– На коней! Вперед! – крикнули воеводы, и во весь карьер пустились вверх на Городище.
– Ступайте на тот свет, дорога всем просторна! – встретили их голоса, и передние воины, осыпаемые градом стрел, покатились вместе с конями под гору.
– А! Подстерегли, злодеи! – воскликнул старик и, оправясь от первого отпора новгородцев, разжег нагайкой своего коня и пустил его в самую середину врагов.
