Пораженный Любош наблюдал, как чужой мужчина, напрягая руки, высоко поднимает Анну над головой. Едва опустил наземь, как она вся приникла к нему, и он прижал ее к себе сильными руками.
Вашек перевел глаза на Любоша и потянул его за рукав.
– Спать сегодня будем у меня в комнате, – сладко прошептал он.
Любош наклонился к нему, с трудом оторвав взгляд от двух влюбленных.
– Кто это?
– Стрейда Индржих.
Они опустились на траву. Или это песчаный берег зеленого моря?…
Вашек ободряюще подмигнул Любошу.
– Мне он не нравится, – искренне заверил он его. – Не умеет дружить и не любит собак.
Они были в тени старой сарачинской стены в заколдованном полдне или уже стемнело? Ее ноги, стройные и смуглые, касались его сильного нагого тела. Он лежал на спине и притягивал ее все ближе, ближе…
Любош приподнялся в кресле, но Вашек схватил его за рукав и потянул назад.
– Он дурак, – убежденно прошептал он.
Как это случилось? Этого Любош понять не мог. Знал только, что его охватил безудержный приступ смеха. Прыснув, громко загоготал и Вашек – оба хохотали как безумные!
Сначала послышался крик, потом зажегся свет. Индржих, ослепленный, стоял у рампы, по телу его стекали капли пота, и он кричал вниз, в оркестр, хотя музыканты давно не играли:
– Хватит! Хватит! Хватит!
– Вот это Аннапурна, – сказал Вашек и указательным пальцем, синим от чернил, ткнул в вершину горы на четвертушке листа.
– А здесь? – спросил Любош, и сердце его защемило от странного чувства, когда разглядывал он эти два ряда рисунков, приколотых к рогоже.
– Это тоже Аннапурна, – ответил Вашек тоном проводника, водя испачканным чернилами пальцем.
– Тут я малость понапутал, – показал он на листок с множеством красных пятен, среди которых только с помощью самой буйной фантазии можно было разглядеть четырех альпинистов.
– Вот это я рисовал в декабре.
Любош увидел посреди гор красную палатку, перед палаткой на снегу костер. В правом углу печатными буквами было выведено:
ВЫСОКОГОРНЫЙ ЛАГЕРЬ ПОД АННАПУРНОЙ.
– А это что? – спросил он.
На черном листе сияли белые горы, посреди зеленое дерево, а под ним пять разноцветных сверточков.
– Тогда мне исполнилось пять лет.
– А зачем новогодняя елка с подарками?
– Это все для папы, чтобы ему под Новый год не было одиноко.
Любош не мог отвести глаз от этих маленьких перепачканных рук с чернильным пятном на пальце. Чувствовал, как откуда-то изнутри подступает к глазам тепло. Он притянул мальчика ближе к себе, почувствовав и его тепло, доныне незнакомое ему тепло человеческого детеныша.
