Вверху объявления было слово: «ПРИКАЗ». Внизу листка, тем же шрифтом было набрано: «Лица, уклоняющиеся от исполнения приказа, будут расстреляны на месте».
И подпись: «Бургомистр Горохова, штандартенфюрер Верлаг фон Розенберг».
«Совершенно еврейская фамилия, – подумал рэб Давид. – Розенберг. В Горохове даже жили Розенберги».
– Они взяли п-п-п-перепись, – сказал кто-то за его спиной, заикаясь на согласных буквах.
Мейерсон оглянулся. Сзади стоял Янкель Кац. Царапины на лице уже затянулись и только глаза, обведенные синими кругами, да как он дернул головой, столкнувшись с Давидом взглядом, говорили о том, что он еще не поправился.
– Что ты сказал, Янкель? – переспросил Мейерсон, внимательно глядя на Каца. – Что они взяли?
– П-п-п-перепись! – повторил тот нетерпеливо. – Документы из п-п-п-паспортного стола. Их не вывезли. Там все написано, д-д-д-дядя Давид. Кто еврей, кто не еврей. Кто ц-ц-ц-цыган… У меня одноклассница в к-к-к-комендатуре работает… – пояснил он.
– А цыгане тут причем? – спросил старик и замолчал, не сводя с Янкеля своих блестящих, темных глаз.
– Да, вот…
И Янкель показал рукой, причем здесь цыгане.
Действительно, в двух шагах от уже прочитанного объявления, висело второе, похожее на первое, как две капли воды, только вместо евреев в нем говорилось о цыганах. И подпись была та же. И предупреждение с выделенным жирными буквами словом: «расстрел» – такое же.
Мейерсон внимательно прочитал и его, тронул задумчиво рукой бородку и спросил, не оборачиваясь, почувствовав, что Кац стоит у него за спиной:
– И что ты по этому поводу скажешь?
– Что скажу, д-д-д-дядя Давид? Скажу, что из З-з-з-з-аводского (так назывался поселок, располагавшийся буквально за забором Сталелитейного, на самом краю начинающейся за шлаковыми отвалами степи) немцы уже н-н-н-н-неделю берут людей на работы. Тех, кто работал на з-з-з-заводе – так тех на ремонты. А остальных – г-г-г-гонят в степь, копать противотанковый ров. Там, возле С-с-с-сельхозстанции…
– Противотанковый ров? В степи? – переспросил Давид, поворачиваясь. – Кому нужен в степи противотанковый ров?
Янкель был гораздо выше его, наверное головы на полторы, тем более, что последние лет пять рэб Давид по-старчески усыхал, становясь ниже ростом и тщедушнее. Только грудь бочонком и невероятно крепкие предплечья натруженных кузнечным молотом рук, словно вязаные из мышц да жил, выдавали в Мейерсоне человека недюжинной физической силы. Глядя на старика сверху вниз своими влажными оленьими глазами, Кац дернул подбородком и стало заметно, что после контузии у него слегка подрагивает правая щека.
