Осталось снять последний предмет одежды – хлопчатобумажные панталоны.
Маура осторожно взялась за эластичный пояс и начала стягивать трусы. Гигиеническая прокладка, прикрепленная к белью, была слегка измазана кровью.
– Свежая прокладка, – заметила Риццоли. – Похоже, она сменила ее незадолго до смерти.
Но Маура смотрела не на прокладку; ее взгляд был сосредоточен на обвисшем животе, который мешком лежал между выпирающими бедренными костями. Серебристые полосы выделялись на бледной коже. Какое-то мгновение она молчала, проникаясь осознанием природы этих полос. И сопоставляя все это с туго перетянутыми грудями.
Маура повернулась к лотку, на котором оставила эластичный бинт, и, медленно развернув его, принялась рассматривать ткань.
– Что вы ищете? – спросила Риццоли.
– Пятна, – ответила Маура.
– Но вы уже видели кровь.
– Меня интересуют другие пятна... – Маура замолчала, уставившись на темные засохшие крути, оставшиеся на повязке. "Боже мой, – подумала она. – Неужели это возможно?" Она взглянула на Йошиму: – Давай-ка осмотрим таз.
Он нахмурился.
– Нарушим трупное окоченение?
– У нее небольшая мышечная масса.
Камилла была изящной женщиной, и это облегчало им задачу.
Йошима подошел к изножью стола. Пока Маура удерживала таз, он подсунул руки под левое бедро и, напрягшись, приподнял его. Нарушение трупного окоченения – процедура жестокая, поскольку предполагает принудительный разрыв неподатливых мышечных тканей. Зрелище не из приятных, оно повергло в ужас Фроста, который, побледнев, отпрянул от стола. Йошима сделал резкое движение, и Маура почувствовала, как треснула разорвавшаяся мышца.
– О боже, – простонал Фрост, отворачиваясь.
Однако именно Риццоли нетвердой походкой приблизилась к стулу возле умывальника и плюхнулась на него, обхватив голову руками. Риццоли, которая всегда стоически переносила процедуру вскрытия, никогда не жаловалась на отвратительные зрелище и запах, сегодня не смогла вынести даже подготовительный этап.
Маура обошла стол и, встав с противоположной стороны, вновь взялась за таз, Йошима повторил те же действия, но уже с правым бедром. Даже на нее накатил приступ тошноты, когда они боролись с неподатливостью мышц. Еще со времен врачебной практики у нее было стойкое отвращение к ортопедической хирургии. Распиливание и ломка костей, зверская сила, необходимая для расчленения конечностей, приводили ее в ужас. Вот и сейчас, чувствуя, как рвутся мышцы, Маура испытывала такое же ощущение. Правое бедро внезапно согнулось, и даже на обычно невозмутимом лице Йошимы отразилось омерзение. Но другого способа визуального осмотра гениталий еще не придумали, а ей почему-то не терпелось проверить свои подозрения.
