Более того, Черчилль расценивал Эйзенхауэра как «великого, творческого, конструктивного и разностороннего гения»[158].
Доброжелательные личные отношения между руководителями союзных держав всегда являются важным фактором, способствующим успешному функционированию союза.
Сразу же после Пёрл-Харбора премьер-министр Великобритании вылетел в Вашингтон для встречи с Рузвельтом. Черчилля исключительно тепло и радушно приняли в Белом доме. Ему были выделены апартаменты вблизи помещений президента, рядом находилась и спальня большого личного друга Рузвельта Гарри Гопкинса, который пользовался особым доверием президента.
Этот первый визит Черчилля в США продолжался более трех недель и, по свидетельству Гопкинса, отличался исключительной теплотой и доверительностью. Оба лидера встречались в непринужденной обстановке за обеденным столом. Рузвельт готовил Черчиллю коктейли, а последний настаивал на том, чтобы ему было дано право выкатывать президента из гостиной в кресле-коляске.
Для неофициального, подлинно товарищеского характера этой встречи показательна история, к которой любил возвращаться Гарри Гопкинс. Однажды утром Рузвельт появился в комнате Черчилля и застал его выходящим из ванной комнаты в чем мать родила. Смущенный Рузвельт извинился и хотел ретироваться, Черчилль воспротивился его намерению и сказал: «Премьер-министру Великобритании нечего скрывать от президента Соединенных Штатов»[159].
7 июля 1942 г. Эйзенхауэру было присвоено временное звание генерал-лейтенанта[160]. Его военная карьера была беспрецедентной. За 16 месяцев – четвертое воинское звание. Менее года назад он стал полковником – предел его амбиций в свое время, а теперь был уже одним из 16 генерал-лейтенантов армии США.
Главнокомандующий оказался человеком очень неприхотливым. К еде он был практически безразличен и ел то, что ему предлагали. Пил Эйзенхауэр очень мало. Как он однажды заметил, его голова занята слишком серьезными проблемами, чтобы давать ей еще такие перегрузки, как алкоголь. «Он относился к спиртному так же внимательно и осторожно, как солдат к заряженному оружию»[161].
Но генерал был заядлым курильщиком. Зачастую ему не хватало двух пачек сигарет в день. Тяжелые физические и нервные перегрузки привели к тому, что у Эйзенхауэра все чаще начало подниматься кровяное давление. Тогда сотрудники штаба стали вводить для него табачную квоту. Генерал реагировал на это вполне миролюбиво.
Однажды Эйзенхауэр бросил замечание, что не мешало бы завести в хозяйстве американского штаба небольшую собачонку. Генерал утверждал, что ему хотелось бы иметь рядом с собой живое существо, которое не станет задавать вопросов о войне, а если он скажет что-либо не подлежащее разглашению, то это не будет распространяться. 14 октября 1942 г., в день рождения Эйзенхауэра, сотрудники штаба подарили ему маленькую черную собачку, которую тот возил по всем фронтам.
