Дойл взял Риса за плечи и начал подталкивать его к нам. Рис уже выглядел не испуганным, скорее потрясенным, как будто его мир развалился на части и сам он повис в воздухе, цепляясь за обломки.
Дойл подвел Риса к нам, и я нежно дотронулась до его лица. Он удивленно моргнул, словно успел забыть о моем существовании.
– Ты не изуродован, Рис. Ты прекрасен.
Я наклоняла его голову к себе, но шесть дюймов разницы в росте мешали моим намерениям. До губ я еще могла дотянуться губами, а до глаза – нет, и тогда я снова встала на цыпочки, невольно прижавшись при этом к Рису. Рука Китто все еще обвивала мою талию, и в результате моего движения оказалась зажата между нашими телами. Рис не вскрикнул, не возразил, и я не стала акцентировать на этом внимание – предпочла закончить то, что начала.
Медленно покрывая поцелуями его лицо, я добралась до края шрама. Рис дернулся, и, думаю, только руки Дойла на его плечах удержали его от бегства. Он плотно зажмурил глаз, как приговоренный к казни, не желающий видеть полет смертельной пули, а я целовала его шрамы, медленно передвигаясь, пока не почувствовала под губами гладкие бугры, и тогда нежно поцеловала пустую глазницу, где должен был сиять второй прекрасный глаз.
Он напрягся всем телом, почти до дрожи, и я крепче поцеловала утолщенную кожу. Рис издал едва слышный звук. Я лизнула шрам – очень нежно. Снова стон вырвался из его горла, и это не был стон боли.
Я лизала гладкую кожу, медленно, осторожно. Его дыхание перешло в короткие, отрывистые вздохи. Кулаки, все еще прижатые к бокам, дрожали – но не от гнева. Я водила губами и языком по шраму, пока у Риса не подогнулись колени. Это Китто поймал его за талию, не я. Маленький гоблин держал его так, будто Рис ничего не весил.
Я поцелована Риса в губы, и он впился в меня в ответ, как будто тонул и только я могла подарить ему вдох. Мы опустились на пол, на колени, Дойл возвышался над нами, а Китто все еще обхватывал Риса за талию.
Рис схватил меня руками за спину и прижал к себе достаточно крепко, чтобы я, несмотря на оставшуюся между нами руку Китто, ощутила, что он тверд и готов. Какая-то пряжка или ремень, должно быть, впились Китто в кожу, потому что он тихо простонал.
Этот едва слышный звук будто подбросил Риса в воздух: он судорожно огляделся по сторонам и, когда заметил руки маленького гоблина у себя на талии, чуть ли не завизжал и поспешил освободиться от нас обоих.
Я почти уже открыла рот и сказала, что Рис сделал достаточно, чтобы удовлетворить меня, но Китто заговорил раньше.
