– О боги вечности, спасите нас! – воскликнул Савин. – Манья права. Глядите! Глядите!
Ган Ро Чин был вынужден признать, что при виде того, что они нашли, волосы у него на голове встали дыбом.
Это существо выглядело не совсем так, каким его описывали учителя религии, но было тем не менее вполне узнаваемым – от небольших рогов на голове до тусклых красных глаз, клыкастой пасти и даже раздвоенных копыт.
У него не возникло ни малейшего сомнения в том, что он смотрит не на рисунок, не на какой-нибудь абстрактный образ и не на плод чьего-нибудь воображения, а на настоящую трехмерную фотографию настоящего живого демона во плоти.
– Должно быть, в том сооружении были их тела, – заметил он сухо. Обуревавшие его чувства он выразить был не в силах. – Исследователи, видимо, сочли, что они мертвы. Они держали это открытие в тайне, поскольку не могли не понимать, что оно окажет влияние не только на нашу или даже на миколианскую религию, но и на мириады их собственных верований.
Он представлял себе этих холодных, прагматичных, до крайности материалистических ученых с их непоколебимой верой во все, что можно увидеть, почувствовать, потрогать и доказать, и представлял, как их могла взволновать находка того, что могло быть кладбищем – и притом отлично сохранившимся – возможно, самой ранней космической цивилизации в галактике. Они наблюдали, брали пробы и проводили исследования много недель, возможно, даже месяцев, чтобы узнать как можно больше, прежде чем осуществить физическую попытку потревожить или извлечь останки, на тот случай, если свет или воздух вызовут их повреждение или порчу.
Но в конце концов они выжали из приборов все, что могли выжать, заполнив данными эти информационные кубики и, скорее всего, передав их на самые высшие уровни Биржи. И вот наконец наступил момент, когда стало уже невозможно узнать что-то новое, не изъяв тела из саркофагов.
И тогда спящие пробудились и обрушили чудовищную кару на тех, кто осквернил их могилу и потревожил их сон.
– Мне очень трудно задать этот вопрос, – начал Ган Ро Чин, чувствуя, как у него пересохло в горле, – поскольку я не уверен, что хочу знать ответ, но я должен его задать.
– Да? – отозвался Морок, с еще большим ужасом глядя на второй снимок и слушая бесстрастный бесплотный голос диктора.
– Они находились в анабиозе, но не были мертвы. Их освободили, разбудили, или как это еще можно назвать. Они вышли, перебили всех этих людей и каким-то образом вывели из строя корабль на орбите. А что потом?
