– Стой смирно!.. Што за бунт! – что было силы окрикнул дерущихся старший дозорный. – Смирно, говорю!.. Колоть велю штыками… Стрелять будем!.. Да тьма тута кромешная… Гей, хозяин… Черт бородатый!.. Давай огню!..
– Несу… Даю!..
Арсентьич нырнул за стойку, нашарил там пару фонарей, зажег в них сальные огарки и поставил на стойку. Стало гораздо светлее.
Свалка при первых окриках старшего невольно приостановилась. Противники так и остались, смешавшись между собою. Но солдаты первые отхлынули от мужиков, двинулись вперед и стояли теперь почти лицом к лицу с патрулем. Дозорных было всего человек десять, а гвардейцев и матросов – втрое больше, и последние особенно возмутились вмешательством дозора.
– Энто што еще за начальство! – первый окрысился Толстов. – Али своих не признал!.. Видать, недавно и приняли вас в Питер-городок, дрыгун кривоногих. А мы, тутошние, не больно пужливы… Спросил бы: «В чем причина?» А он: «Стрелять буду!»
– Ишь какой грозный! – заговорили солдаты-гвардейцы. – В своих-то да стрелять… Попробуй…
– Нету нам «свояков» тута… Где бунтуют, тамо и смирять приказано… Штобы тихо!.. – угрюмо, хотя и не так решительно отозвался старший дозорный. – Начальство и над нами, и над вами поставлено. Шебаршить не полагается… Расходись тишком… Не то погоним прикладами… Вот!..
– Што… и на вас кнутик пришел… Осели… Воины… Али кишка тонка, не глотнет куска! – с целью подзадорить матросов и солдат-гвардейцев стали посмеиваться парни, сознавая, что с кулаками и обломками мебели на дозор не пойдешь, без помощи тесаков и матросских кортиков.
– Мы осели! – вскипел Толстов и за ним другие, самые бесшабашные или опьянелые более других. – Ни в жисть не уступим… Гей, вы, убирай ноги, пока целы… Проваливай, ты, дрыгун кургузый, и со всею калечью своей, с инвалидной командой… Не стрелишь небось. Гей, наши! Беги хто ни есть за подмогой… Казармы-то недалече!.. Мол, немцы на нас дрыгунов наслали… – отдал приказ семеновец, постарше годами, с нашивками, одному из своих. – Скажи: стрелять хотят нас, как собак, ни за што ни про што… На помогу зови!..
– Я мигом! – проскользнув за дверь, откликнулся посланный и исчез во тьме, где, казалось, назревало что-то тяжелое, зловещее…
– Не смей уходить! – попытался было старшой дозорный остановить убегающего, но тот с крупной бранью оттолкнул помеху, и только топот его быстрого бега несколько мгновений звучал среди внезапно наступившей тишины…
Так затихает порою и природа перед сильным взрывом.
