Ежедневная коммерческая газета «Шуньтянь шибао», контролируемая японской дипломатической миссией, в те дни много писала о событиях в Пекине, часто публикуя всевозможные небылицы. К примеру, она сообщала, будто «такая-то наложница пожертвовала жизнью в знак преданности династии Цин», якобы «наложница Шу отрезала себе палец и кровью написала, что хочет собственным телом охранять ворота дворца», а «наложница Шу распустила волосы, сплела их с колесами, чтобы остановить колесницу».
За всеми этими событиями внимательно следили японцы. После пожертвования Пу И денег в помощь пострадавшим от землетрясения в Токио между японской миссией и «преданными» чиновниками свергнутого императора установилась тайная связь. Был установлен контакт с японскими казармами. Японский полковник Такэмото из Посольского квартала вместе с Чжэн Сяосюйем, служившим у Пу И чиновником, выработали тайный план побега императора из Северной резиденции. Капитан Накахира Цунэмура, подчиненный полковника Такэмото, переодевшись в гражданскую одежду, должен был вместе с доктором прийти в Северную резиденцию и под предлогом отправки в госпиталь перевести Пу И в японские казармы. Однако этот план встретил единодушное решительное неприятие со стороны князей и чиновников, а также отца императора. Они считали, что таким образом очень трудно проскользнуть мимо стоящих у ворот солдат, а на улице легко наскочить на патруль национальной армии.
На следующий день ограничения, связанные с посещением Северной резиденции, усилились. Из ее ворот никого не выпускали, разрешалось только туда входить. Затем последовало некоторое послабление – разрешили входить и выходить только наставникам императора, а также сановникам. Иностранцев в резиденцию вообще не пускали. В связи с такими запретительными действиями паника в резиденции усилилась, большинство считало – если уж национальная армия не считается с иностранцами, значит, никаких гарантий больше нет.
В это время от Пу И за помощью к японцам в международном вагоне поезда Пекин-Тяньцзинь отправился один из его приближенных. Тайно прибыв в штаб японского гарнизона г. Тяньцзиня посланник Сына Неба просил японское командование открыто выразить поддержку императору. В японском гарнизоне г. Тяньцзиня его заверили, что в Пекине императора будет охранять полковник Такэмото, затем была достигнута договоренность с этим полковником, что вблизи Северной резиденции начнет патрулировать японская кавалерия и что, если национальная армия предпримет какие-либо действия против резиденции, где находится император, японский гарнизон немедленно прибегнет к решительным мерам. Якобы японцы даже намеревались прислать в резиденцию военных почтовых голубей на случай внезапной тревоги. Когда же Пу И была получена через японский гарнизон секретная телеграмма Дуань Цижуя следующего содержания: «Я буду всеми силами поддерживать императорский двор и защищать его имущество», а также сообщение о том, что Дуань Цижуй протестовал против давления Фэн Юйсяна на императорский дворец, то у Пу И возникла мысль, что еще не все потеряно, и затеплилась новая надежда. Когда в резиденции узнали о разногласиях между Чжан Цзолинем и Фэн Юйсяном, а затем о согласии последнего на решение Чжан Цзолиня разрешить Дуань Цижую вернуться к общественной жизни – это всколыхнуло обитателей Северной резиденции. Через несколько дней Чжан Цзолинь и Дуань Цижуй уже прибыли в Пекин. Джонстон дважды был приглашен к Чжан Цзолиню – цель визитов – выяснить через него настроения Посольского квартала. Пу И от своего имени послал Чжан Цзолиню через англичанина подписанную его рукой фотографию и бриллиантовый перстень. Фотография была с любезностью принята, от перстня Чжан Цзолинь отказался, в то же время, подтвердив свои симпатии императору. Дуань Цижуй дат понять, что цинской двор может рассчитывать на восстановление «Льготных условий». Такие высказывания и действия подавали орпделенные надежды обитателям северной резиденции, что еще не все потеряно.
