Сажес, гнев которого сразу остыл, разжал руку. Револьвер со стуком упал на стол. Гаспар схватил его, спрятал в карман и сел на свое место.
Овладевший собою Сажес спокойно встал, подошел к полуоткрытой двери и тихо затворил ее.
– Мы оба дураки, – сказал он. – Успокойтесь, я не подойду к вам. Это глупо – ссориться.
– Может быть, я и дурак, но не убийца, – сказал Гаспар.
Сажес указал на стол, где лежал нож Гаспара, и засмеялся.
– Может быть и нет, но мне показалось, что минуту тому назад вы держали эту опасную игрушку в руках. Я повторяю еще раз, что мы дураки. Нельзя ссориться, имея за спиной такую команду, а впереди – возможность найти сокровища. Кто знает, не придется ли нам вдвоем защищать свою жизнь против десяти, если, конечно, нам повезет? Неужели вы не видите, что наше положение более чем опасно? Я сознаюсь, что погорячился, я вовсе не собирался стрелять. Подумайте, что только могло случиться, если бы кто-нибудь из команды увидел, как вы держите меня за руку. Что сталось бы тогда с моим авторитетом? А ведь только при этом условии мы с вами вернемся целы из плавания. Они, как порох, только поднесите искру… Вы говорите, исчез человек? Да! И это мое дело! Лучше пусть исчезнет один из них, чем допускать, чтобы нам с вами перерезали глотку.
С этими словами он ушел в свою каюту и вскоре вернулся с другим револьвером в руках.
– Возьмите этот, – сказал он, подавая его Гаспару. – Я захватил его на вашу долю на всякий случай. А мой верните.
Гаспар взял револьвер и осмотрел его. Он был заряжен. Опустив его в карман, он вернул капитану отнятый.
– Ну, а теперь будем друзьями до конца путешествия! – сказал Сажес и протянул руку. Гаспар взял ее, но пожал далеко не дружески.
С этого дня поведение капитана коренным образом изменилось. Благодушие так и разливалось по его круглому лицу. Как ни хорошо знал Гаспар, что капитан умеет притворяться, он поддался обману.
В последние дни путешествия его гнев прошел совсем. Откровенно и подробно он рассказал капитану о своих тяжелых переживаниях на острове. Хитрая лиса Сажес слушал его с таким сочувственным вниманием, что никто не поверил бы, что, отплывая из Сен-Пьера, он поклялся отомстить Гаспару за мнимое предательство так, как умел мстить только Пьер Сажес…
– Земля! Э-гой! Земля! – раздалось с фор-марса [4].
Гаспар вскочил. Сердце его бурно забилось.
«Прекрасная Арлезианка» держала курс на норд-норд-вест. На горизонте едва заметно выделялись над низкой полоской земли темные верхушки пальм острова чаек. Оживившийся Сажес энергично отдал приказания.
