Трое взрослых молча ждали, пока уйдет Адам и лишь потом перешли в гостиную. В комнате был полумрак, предзакатные солнечные лучи отбрасывали тень на белый ковер и французскую мебель в деревенском стиле, обитую бледно-зеленым плотным шелком. Никто не садился; подойдя к бару, Шейла потянулась за начатой бутылкой мартини. Она подняла ее и оценивающе взглянула на содержимое.
– Пожалуй, лучше взять лед, – произнесла она.
– Мне не надо, – сказал Джордан, – я не хочу.
– Ах да. Я забыла. – Она заметно волновалась. – Ты же не пьешь перед обедом. Шейла перевела взгляд на отца. – Он терпеть не может аперитивов – говорит, они напоминают ему о ворчливых домохозяйках и замотанных мужьях.
Джордан взглянул на Джуда и передумал.
– Я выпью «Кровавую Мери», – произнес он ровным голосом, словно не слышал слов жены.
Шейла была удивлена.
– Так ты все же надумал выпить?
Чуть помедлив, она достала банку с томатным соком и налила немного в стакан.
– Побольше льда и лимона, – скомандовал Джордан. – Водки не перелей.
– Томатный сок смягчает вкус водки, объяснила Шейла отцу. – Я правильно понимаю, дорогой? – обратилась она к мужу.
Джордан не ответил. Шейла подала ему стакан.
– Ты бы сел, милый.
– Не хочется.
Джуд поддержал дочь:
– Сядь, Джордан, прошу тебя.
Джордан присел на светло-зеленый подлокотник дивана.
Шейла протянула Джуду охлажденный мартини и, налив второй себе, подошла поближе к двум мужчинам, которые сидели сейчас напротив друг друга. Райкен набрал побольше воздуха и, решив обойтись без предисловий, сказал:
– Мне сегодня позвонили из санатория, насчет Натали.
Джордан напрягся и подался вперед. Какой бы страшной ни оказалась правда, он хотел ее знать.
– Она не умерла? – коротко спросил он.
– Нет, не умерла.
Джуд выжидал, и Джордан не мог скрыть облегчения, которое озарило его лицо. Он по-прежнему держал в руке стакан, но, видимо, совсем об этом забыл, так ни разу и не пригубив напитка.
– Врачи считают, что мозг начал функционировать.
– То есть?
– Больше я ничего не знаю. Сестра Агнесса не стала объяснять подробно. Возможно, что это еще ни о чем не говорит.
Шейла следила за Джорданом, надеясь по его реакции угадать, что он сейчас чувствует. Ее одолевали дурные предчувствия. Не случайно бутылка мартини начала пустеть еще до того, как Джордан вернулся домой.
Джуд продолжал очень серьезно.
– Я понимаю, что тревожу старые раны, но думаю, я не вправе ничего скрывать от тебя и от Шейлы.
– Я ценю это, Джуд. Что еще?
