И вот, когда пришло время, получив стипендию университета штата Северная Каролина, он покинул отдаленные предгорья и, сияя от счастья, отправился в обитель знаний. Когда отцовский пикап въехал в город, Джордан застыл от восторга. Чэпл-Хил с его солидными краснокирпичными зданиями, подстриженными газонами, цветочными клумбами и мощенными камнем дорожками, напоминал декорацию для фильма, и его возвышенно интеллектуальная атмосфера показалась ему необыкновенно привлекательной. Город протянулся вдоль одной единственной главной улицы, но на ней оказалось больше книжных магазинов, чем во всем его родном графстве. Некоторые из них, как он с восхищением отметил, были еще и маленькими кафе. Пройдясь туда-сюда по Франклин-стрит, он уловил слова, произнесенные на трех разных языках, и только поздно вечером встретил студента, который, как и он, был уроженцем Северной Каролины.
Джордан как можно скорее постарался избавиться от деревенского говора. У него, конечно, сохранилось мягкое южное произношение, но это уже была культурная речь образованного южанина, начисто лишенная теннессийской гнусавости. На следующий день после приезда он решил, что займется юриспруденцией, и получил в канцелярии экземпляр программы юридического факультета. И количество лет, которые он рассчитывал провести в Чэпл-Хиле, выросло с четырех до семи. То, что его выбор пал на изучение права, объяснялось желанием помогать людям, неспособным себе помочь. Тем, кто нуждался в защите. И этому он хотел научиться здесь, в этом идиллическом царстве, которое словно окружала невидимая крепостная стена. Редкие счастливцы процветали за ней, а прочим оставалось лишь наблюдать за ними, прижавшись носами к стеклу. Уж он-то сумеет воспользоваться выпавшей ему удачей, чтобы приоткрыть двери другим. Он о них не забудет. Потому что он сам один них.
Луиза появилась вновь и подала следующее блюдо, к которому все сидящие за столом приступили, так и не произнеся ни слова. Шейла почувствовала, что молчаливый уговор пересидеть не нарушая тишины, становится опасным. Кажется, эти двое слишком упрямы, чтобы растопить пробежавший между ними холодок отчуждения, требуется немного женского лукавства.
– О, Господи, – проговорила она, тряхнув головой и откидывая упавшую на глаза прядь светлых волос. – Все что, так и будут играть в молчанку? Мне скучно сидеть, уткнувшись в тарелку.
Джуд Райкен взглянул на свою дочь и нахмурился. Она опустила глаза, а он перевел взгляд на Джордана.
