День выдался на славу. Над головой сияло безоблачное небо, солнечные лучи миллионами золотых монет рассыпались по глубокой синеве океана. Легкий бриз, вобрав в себя влагу морских брызг, обдувал их лица и лишал силы жгучее солнце. Морские птицы, высмотрев добычу у кромки воды, то и дело пикировали вниз и дрались из-за лакомых кусков. Зефир – ветер с юга – играл волосами Эндри, бросая длинные, до плеч, пряди ей в лицо. Остро ощущая близость Пола и – чтобы скрыть волнение – уставясь в океанскую даль, Эндри машинально подняла руки, собираясь закрепить беспокойные волосы.
– Не надо.
Его длинные пальцы обхватили ее кисти. Эндри обмерла.
– Оставь их, – мягко произнес Пол почти ей на ухо. – Пусть развеваются.
– Но они лезут мне в рот, – хрипло, едва различимо выдавила из себя Эндри.
– Счастливые.
Он говорил очень тихо, и Эндри подумала, что ослышалась.
– Что? – спросила она, потрясенная.
– Ничего, – ответил он.
Он стоял так близко, что она ощущала его дыхание на своей шее.
– Не двигайся, я сам их закреплю. – Он отпустил ее кисти. Эндри почувствовала, как он сделал движение, очевидно, нагибаясь, а затем поднес руки к ее голове. И по мере того как он трудился, ее глаза раскрывались все шире. Он заплел ей волосы!
Причем так аккуратно, что ни одна прядь не выбивалась из косы. К тому же он ухитрился завязать ее... но чем? Нахмурившись, она повернулась к нему.
Лицо его озарила нежная улыбка.
– Что-нибудь не так? – спокойно поинтересовался он.
– Как ты это сделал? – спросила Эндри.
– Не знаешь, как заплетают волосы? – поддразнил он.
Эндри досадливо помотала головой.
– Я спрашиваю, как ты закрепил их?
Он быстро наклонился, а когда выпрямился, то между его большим и указательным пальцами оказалась высохшая веточка какой-то морской водоросли.
– Все, в чем нуждаемся, мы можем найти у природы, Эндри, – сказал он, слегка помахав растением.
Он завязал ей косу сухой водорослью. Возмутившись, Эндри в гневе воскликнула:
– Ты вплел мне в волосы кусок какой-то сухой травы!
В ответ Пол улыбнулся, обнажив крепкие белые зубы.
– Эта трава, во-первых, совершенно безвредна, а во-вторых, такая же часть природы, как и ты сама.
Гнев ее растаял от тепла его улыбки.
– Ладно, уж поверю тебе на слово, – проворчала она и добавила с едва заметным лукавством: – Надеюсь, ты хотя бы не заставишь меня есть эту водянистую, бр-р-р, гадость.
Пол расхохотался, закинув голову.
– Гадость? – повторил он, когда вновь был в состоянии говорить. – Ты что же, не знаешь, что эта вот ламинария – один из богатейших источников йода?
