Когда дверь закрылась, барон расслабился.
"Что ж, – подумал он, – дело сделано. В ближайшие несколько дней, если Провидец и Опора добьются успеха. Датам Хаин и вправду окажется так низко, как это только возможно. Этого грязного недоумка, ощущающего себя покорным и счастливым, безжалостно унизят. И будут унижать до тех пор, пока он не согласится на все, лишь бы вернуть своё прежнее жалкое состояние, которое будет казаться ему пределом мечтаний".
Кокур было не имя, а род занятий.
"До тех пор, пока Провидец и Опора не вернутся, – размышлял Акзфру, – Датам Хаин будет работать в отхожих местах, сгребая в гигантские кучи дерьмо, производимое в баронстве, – в том числе своё собственное, – а затем обрабатывать дерьмо химикалиями и прочими реагентами, превращая его в отвратительную, но с медицинской точки зрения безвредную пищу. Хаин будет не только работать в дерьме, но и спать, и гулять в нём, и, в качестве персональной диеты, будет его есть. И единственным именем, на которое он станет откликаться, будет "Кокур", что означает дерьмоед.
Когда он расстанется с Провидцем и Опорой, это будет постоянным унижающим напоминанием о низком статусе Хаина и его пожизненной судьбе неудачника, напоминанием, которое с помощью автоматических переводчиков, используемых в Мире Колодца, можно будет даже довести до сведения других.
Датам Хаин станет самой покорной рабыней. "Вообще-то она привлекательна, – подумал барон. – Как жаль, что она – производитель".
ДИЛЛИЯ – УТРО
(ПОЯВЛЕНИЕ ВУ ЧЖУЛИ, СПЯЩЕЙ)
Очнувшись после долгого сна без сновидений, By Чжулу чувствовала себя как-то странно. У неё немного кружилась голова, но привычная боль исчезла.
Она закрыла глаза и резко тряхнула головой. Головокружение на секунду усилилось, затем все предметы возвратились на своё место.
By Чжули огляделась.
Она лежала в чудесном лесу. Деревья, стройные, как столбы, поднимались на пятьдесят метров и выше, их кроны терялись в лёгком утреннем тумане. Подлесок был пышным и ярко-зелёным. В траве росли прелестные цветы. Рядом проходила тропа, посыпанная толстым слоем опилок и обложенная камешками. Издалека доносился слабый, но непрекращающийся шум; By Чжули стало любопытно.
Тропа, судя по всему, вела туда, где раздавался шум, и она решила двинуться по ней. Идти было почему-то неприятно, но мысль об этом промелькнула в её голове, не задев сознания. Здесь всё казалось странным и необычным. Девушка прошла почти километр, когда перед ней открылся водопад. Вода величественно стекала с горы тремя каскадами, серые камни по краям обрыва были источены тысячелетней эрозией. Дальше водный поток превращался в бурную речку. В мелких местах сквозь зеленоватую воду виднелось каменистое дно. Тут и там лежали стволы упавших деревьев, а на кустах, ветки которых свисали до самой воды, росли жёлто-зелёные мшистые плоды. В воздухе жужжали и гудели мелкие насекомые, но By Чжули, как ни старалась, рассмотреть их не могла.
