Объятый ужасом, я отворачиваюсь и вижу темные контуры вздымающихся к горизонту гор – крутые спины исполинских животных. Звезды роняют голубоватый свет на зазубренные гребни, и он призрачно мерцает на покрытых снегом склонах вершин. В воздухе – хвойный аромат Рождества.
Существо идет вперед, и меня словно силой приливной волны влечет в кильватере его движения. Оно поворачивает к входной двери и ступает на коврик у порога. Зловеще веселые язычки синего пламени роятся вокруг темной фигуры. Одна рука его ныряет за пазуху, вторая тянется к кнопке звонка. Звонить ему совсем не обязательно – оно может пройти через закрытую дверь, насквозь, если захочет, но оно желает поразвлечься. А затем я словно оказываюсь внутри него и с ужасом смотрю на происходящее его глазами. Я вижу синюшно-белую руку, вытягивающую нож из недр черного пальто. Вдоль лезвия бегут язычки пламени. Запертая дверь – всего лишь тонкая трепещущая синяя ткань.
С другой стороны к ткани приближается крупный мужчина в джинсах и рубашке. Опущенные уголки рта говорят мне, что он раздражен. Ручка двери утопает в его широкой ладони, и он делает шаг вперед, чтобы перекрыть вход. Все происходит в считанные секунды. Как только мужчина распахивает дверь и устремляется вперед, я отчаянно пытаюсь вывернуться из существа. Мне не хватает сил. Прямо передо мной блеснули и погасли глаза мужчины. Я пытаюсь закричать, но мой рот не принадлежит мне и не повинуется. Мы следуем за мужчиной в дом, а вместе с нами – волна голубого пламени. Секунду наши движения напоминают танец: правая нога мужчины плавно скользит назад, а наша левая нога скользит вперед, мы двигаемся синхронно. Он пытается уклониться, и мы уклоняемся вместе с ним. Его зубы сверкают молочно-белым.
Затем в полоску обнаженного тела между рубашкой и поясом джинсов плавно входит нож. Мужчина резко обрывает танец и застывает на месте. Мы подаемся всем телом к нему настолько близко, что наш подбородок упирается ему в щеку. Он вскрикивает, кладет руки нам на плечи, пытается удержаться на ногах, и мы возобновляем наш танец. Мы заходим ему за спину и дергаем нож вверх. Его колени подгибаются. Черная в голубом мерцающем свете кровь хлещет потоком на джинсы. Следом из раны показывается серебристая петля. Еще одна серебристая петля вываливается наружу. Я чувствую, как сковывавшая меня сила ослабла, и высвобождаюсь.
Потом я очутился позади существа – я не могу ничего сделать, лишь наблюдаю то, чего не в состоянии понять.
