Надо было как-то предупредить Мадлон, но я понимал, что сейчас этого делать нельзя. Человек между нами с минуты на минуту мог увидеть ее туфли. Одно лишь успокаивало – он наверняка не знал, что позади него я. Нервы напряглись до предела, во рту стало сухо.
У меня был выбор. Я мог удрать, тихо обойти дом и вскочить в машину.
Однако я не ушел. Не бросать же все, находясь так близко к цели! Я стал к ним подкрадываться, очень медленно, затаив дыхание.
Затем все это и произошло. Она увидела, или услышала, или как-то почувствовала присутствие человека.
– Я здесь, – прошептала Мадлон.
И сейчас же луч света ударил ей в лицо. Она застыла меньше чем в четырех шагах от меня, подобно статуе. Я бросился на незнакомца, силуэт которого очень ясно увидел при свете его же карманного фонаря. Поднял пистолет и ударил рукояткой по голове.
– Стойте на месте, миссис Батлер, – шепнул я. – Вы…
Человек застонал, фонарь выпал из его рук. Он согнулся и мешком повалился на траву.
Я подскочил и выключил фонарь. Темнота снова окутала нас, стало черно, как в угольной шахте.
Мне стало не по себе: неужели я убил человека? Я схватил его руку и попытался нащупать пульс, но пальцы мои дрожали и ничего не почувствовали.. Тогда я прижал голову к его груди: похоже, дыхание было нормальным, я услышал, как стучит его сердце.
Мадлон наклонилась ко мне:
– Я думала, что это вы.
Я промолчал.
Мужчина был без сознания, но в любой момент мог прийти в себя. Что делать? Оставить его здесь и войти в дом было бы самоубийством. Идти в дом одной Мадлон, а мне сторожить его тут? А вдруг в доме сидит ещё один? Конечно, она неординарная женщина, хитрая и сильная, но со здоровым полицейским вряд ли справится.
У нас не было времени на долгие размышления.
Я стал шарить по телу лежащего, наткнулся на кобуру. Значит, это действительно был полицейский. Я вынул из кобуры пистолет и бросил его в кусты. Что-то звякнуло на его поясе, какой-то металлический "предмет. Я пошарил рукой и нащупал: это были наручники.
– Подождите меня здесь, – прошептал я Мадлон.
Я подхватил полицейского и потянул его по газону к живой изгороди. Там посадил, прислонив к кустам, заложил его руки за спину и защелкнул на них наручники. Свой носовой платок сунул ему в рот, снял галстук и обвязал им голову, чтобы он не мог выплюнуть платок изо рта.
Нагнувшись, я еще раз прислушался к его дыханию. Он был без сознания, но дышал спокойно и равномерно.
Я вернулся к Мадлон и прошептал:
