Искусные движения его губ, словно стремясь свести ее с ума, творили утонченную пытку. Затуманенный негой мозг отказывался работать, для нее сейчас не существовало ни галереи, ни бесконечной череды нерешенных вопросов, ни клиентов, которым надлежало угождать. Время остановилось, и было совсем не важно, что сейчас – день или ночь. Единственное, что существовало и имело значение, – это мучительное наслаждение, которое дарили его губы, руки, тело. Все остальное в этой реальной жизни превратилось для нее в назойливую помеху, все более раздражающую. И как часть этой реальности, неожиданно прозвучал голос ее помощницы:
– Карла, я... О! О, Боже!
Джарид, словно не чувствуя неловкости, был по-прежнему нетороплив. Продолжая одной рукой обнимать Карлу за талию, он выпрямился, лениво развернулся и мрачно посмотрел на Анну.
– Я... Мне очень жаль, – пролепетала она, и щеки ее в этот момент могли соперничать с красками аризонского заката. – Я... э-э... не думала...
Не в силах договорить, она бросала беспомощные взгляды то на патронессу, то на высокого мужчину, обнявшего Карлу, словно защищая ее от всего мира.
В отличие от залившейся краской Анны, Карла побледнела как полотно. Она открыла было рот, чтобы заговорить, но Джарид, по-видимому, соображал быстрее.
– Не надо извинений, – подбодрил он упавшую духом девушку. Затем продолжил: – Если вы дадите нам секундочку, я в два счета очищу помещение.
– Ох! – вздохнула Анна, и кровь с новой силой прилила к ее прелестным щекам. – Да, конечно!
Резко развернувшись, она пулей вылетела из офиса.
Тихий смех Джарида помог Карле справиться с охватившим ее оцепенением.
– О Господи! – простонала она. – Не могу себе представить, что теперь подумает Анна.
– А я могу.
Его невозмутимо-веселый тон заставил Карлу в недоумении посмотреть на него. Темные, почти черные глаза Джарида излучали загадочный свет, лучистые морщинки в уголках глаз углубились, губы едва сдерживали улыбку. Сбросив его руку со своей талии, она отпрянула от него.
– Тебе это кажется смешным? – с негодованием спросила она.
Джарид, больше не сдерживаясь, рассмеялся, увлекая и Карлу беззаботным весельем.
– Черт возьми, конечно! Такая милая крошка! И он указал рукой на дверь, за которой скрылась Анна.
– Ну еще бы, тебе легко смеяться! – разозлилась Карла. – А мне каково сейчас пойти туда и смотреть в глаза этой «милой крошке»! – Она с шумом втянула воздух, затем медленно выдохнула: – И что, скажи на милость, мне теперь говорить ей?
